Литературный

ИМПЕРАТРИЦА НА ЧАС Собрано из личной переписки и дневников леди Магритты Мариенбуржской Автор: Яковлева Анна (МГ КРАФТ) роль Магритта Мариенбуржская, претендент на престол императора ролевая игра «Мордхейм» в 2004 году. Предыстория «Были времена, когда еще ни один из нынешних претендентов даже и не помышлял о том, чтобы надеть корону Императора. У нас была совсем другая жизнь. Жизнь без забот. Жизнь, не омраченная войной и не обремененная властью. Ложь, гордыня, жадность еще не успели закрасться в юные неискушенные души». Но все изменил один день… День, когда я стала претендентом на престол Императора – Великого Сигмара. Я нисколько не преувеличу, если скажу, что мой муж был самым влиятельным человеком в Нортленде. Граф Нортлендский возглавлял Тайный Орден Благородных Контрабандистов. И если бы не его внезапная кончина (породившая много слухов, так как граф Нортлендский обладал завидным здоровьем), то претендентом на императорский престол был бы именно он, а не я – леди Магритта. Как и положено всем молодым барышням из благородных семей, я воспитывалась в стенах Монастыря милосердных сестер Сигмара. Моим воспитанием занималась сама Настоятельница, ведь едва юная девушка переступила порог святого Храма Сигмариток, как авгура предсказала, что она должна занять высокий пост в это тяжелое время для разваленной Империи Великого Сигмара. О чем еще могла подумать Мать – настоятельница, как ни о самой трудной и почетной миссии – стать во главе объединенной Церкви и сильной Империи. Хотя до этого было еще далеко… Я вышла замуж за уже не молодого почтенного господина – бургомистра Мариенбурга, графа Нортлендского. И мне открылись двери всех знатных и богатых домов провинции. Отец оставил мне богатое наследство – связи и предпринимательство. Объединив свои капиталы, чета Нортлендов обрела еще большее влияние в высших кругах. Разумеется, такой взлет не остался незамечен завистниками. После смерти мужа я еще некоторое время оставалась на месте главы Тайного Ордена Благородных Контрабандистов. До тех пор, пока у Бургомистров не встал вопрос о выборе претендента на престол Императора. По решению Совета Бургомистров моя кандидатура была утверждена. Занявшись дипломатическими делами, я передала правление ТОБК в руки преданного друга семьи Арчибальда Фергюссона, чьи, собственно, усилия и подвели меня к престолу. Однако, мое восхождение по лестнице на вершину власти, чуть было не прервал Верховный Теогонист церкви Сигмара. Сам жаждущий власти, он не признал мою кандидатуру. Сославшись на то, что факт помазания на престол Императора женщины - противоречит уложениям Церкви Сигмара. Что только кандидат мужского пола может носить корону Императора. Однако по законам светской власти Император – это не только помазанник Сигмара, но и должность, причем должность выборная. А выбранный кандидат от провинции Нортленд – является леди Магритта Мариенбуржская, графиня Нортленская. Придя к компромиссу между церковной и светской властью, я осталась в кандидатах на престол Императора, и преследуема церковниками. Паче Верховный Теогонист напомнил мне о том, что он в силах признать во мне – кандидата на престол Императора, но не в силах сносить общение с еретичками. Остальные графы провинций с легкостью признали меня, как одного из конкурентов, посчитав, что так даже будет интереснее. Мне этого было вполне достаточно. Половина пути была пройдена. Но впереди еще были долгие месяцы борьбы в проклятом городе. Богатство Мариенбурга оказалось исчерпаемым. И я, как и другие претенденты, выступила с частью своей Гвардии и наемниками в Мордхейм. В проклятом городе. Когда я впервые ступила на земли графства Остермарк, вернее то, что от него осталось, я с трудом смогла восстановить в памяти пейзажи некогда прекраснейшего места во всей Империи. Выжженная земля, на сотни миль ветер разносит прах по пустынным дорогам. Заунывный скрип телег, увозивший последних фермеров, бросивших свои поля, дома, утварь. Кровавое зарево над руинами, постоянный, не рассеивающийся смок. Плотные тени, сгустки пыли и ветоши, обманывали зрение, будто бы люди снуют из-за обломков порушенных зданий. На самом деле от них не осталось ничего. Ныне города нет. На его месте курган камней в ядовитом облаке тумана. Редкие огни, протяжный вой, хрип и стоны доносились из-за городских стен. Какие ужасы явит нам руины – не мог сказать никто. Редко, кто возвращался из руин живым. По возвращении они умирали, едва переступив порог своей лачуги или комнаты трактира. Мой лагерь находился достаточно далеко от руин, чтобы смог проник внутрь. Ядовитый туман рассеивался раньше, чем дотягивался до отдаленного укрепленного лагеря. Чуть ближе к городу по той же дороге был размещен лагерь Мидденхейма и бретонских разбойников. Ни с теми ни с другими я не контактировала по причине взаимной ненужности друг другу. Мидденхейм и бретонцы были слишком малочисленны, чтобы представлять для Мариенбурга реальную угрозу. Мы просто не мешали друг другу существовать. Дорога прямо уходила к лавкам Торговой Гильдии и выходила к воротам Мордхейма. Ее пересекал другой тракт, по которому располагался лагерь Сильванского графства и чуть дальше кочевали орки. Третья же дорога открывала путь к лагерям Райкланда и сигмаритов. Возможно именно такое территориальное расположение и укрепило отношения между лагерями: союз Мидденхейма и Мариенбурга, союз сигмаритов и Райкланда, и наконец, Союз Сильвании и орков (которые их поддерживали и поставляли камень на протяжении решающей недели перед выборами). И в день выборов голоса распределились именно по вышеуказанным союзам. Можно было просчитать или предугадать такое распределение; но, мне думается, исход был определен Судьбой. На выборах мы стояли в том же порядке в кругу. Мариенбург и Мидденхейм, Верховный Теогонист и Райкланд, и Сильвания. Хотя никто не договаривался заранее, Кто и как станет, кто первый будет голосовать. Я молилась, чтобы голосовать последней. И это случилось. Мой голос оказался решающим для хода истории, и потерянным для меня навсегда. Союз Мидденхейма и Мариенбурга был выгоден и мне и Манфреду Мидденхеймскому. Да, я стала Императрицей, так как Манфреда Мидденхеймского – моего супруга избрали Императором. Но, как оказалось, в последствии, мое положение было шатко и могло рухнуть в одночасье. … я поставила на карту все – и проиграла. Чувства были поставлены выше разума. Гордость уступила место предубеждениям. Мне представился случай получить всю власть в Империи, не регентство при истинном ребенке Сигмара Лавлии фон Лихтенштейн - как предлагали сестры; не жены в роли советника - как предлагал Райкландский, а стать Императрицей. И власть мне гарантировал Мидденхейский граф. Мы поженились – и власть он после коронации оставлял мне – своей жене. Так было условленно. Я поверила. Я была влюблена. А чувства, как известно, ослепляют разум. После смерти Императора, я узнала, что брак был фиктивный. Меня обманули. Но это еще не конец. В той ситуации, что я оказалась после смерти Императора – я еще смогу побороться, у меня еще есть тузы в рукаве. Ведь о моем поражении знает только один человек, единственный уцелевший и чудом спасшийся после покушения на императора в Райкланде. Он бежал и унес собой тайну. Скорбь о погибшем императоре наложила на его губы печать молчания. Пройдут года, обман рано или поздно вскроется – но как повернутся обстоятельства к тому времени – ведомо только одному Великому Сигмару. Да и поверят ли ему, обычному смертному? Что слово слуги по сравнению со словом Императрицы? После смерти Императора, я оказалась в ловушке. Зигфрид был вне себя от ярости. Он не мог предположить, что я обману его и не стану за него голосовать. Верховный Теогонист предложить Зигфриду жениться на мне, чтобы стать Императором по формальностям. Однако, по Выборному Кодексу – он стал всего лишь Принцем – Консортом при Императрице. Так как существует бумага – которой Власть в Империи передана законно-избранным Императором – Магритте Мариенбуржской. И пусть я нахожусь в тюрьме, под надзором Зигфрида, казематы Райкланда кажутся мне надежнее и теплее собственного дома в Мариенбурге, где полным полно хаоситов и головорезов. Великий Принц Райкландский долго не мог понять – как я получила власть. Мне ее передал законно выбранный Император – Манфред Тодбрингер граф Мидденеймский, по своему добровольному решению. Решение документально закреплено печатью Манфреда Мидденхеймского. А бумага в надежных руках. Документ остался у того самого человека, который выжил и бежал после покушения на Императора Манфреда. А где он – одному Сигмару известно. Но этот факт признал и Верховный Теогонист и Принц Райкландский. Когда я решала за кого голосовать, то уже точно знала, что власть перейдет мне. Если бы меня выбрали, если бы я победила по камню и голосам (а такая возможность была) – то Верховный Теогонист, Райкланд и Сестры приложили бы все усилия для моего уничтожения. Верховный Теогонист не смирился бы никогда с таким поражением и позором для церкви. Женщина – Император! И сам возглавил бы религиозный террор на Мариенбург. Его бы поддержал Райкланд. А сестры и подавно, обиженные и оскорбленные в чувствах закрыли бы город для всех. Впрочем, так они и сделали после выборов. А у меня была идея – как передать власть ребенку Сигмара – если это была бы правда. Я бы женила своего сына на дочери Сигмара через двадцать лет. Поэтому я нисколько не сомневалась, что Императором должен стать мой супруг – граф Мидденхеймский. И даже если его убьют – я останусь Императрицей. И меня убить не посмеют. Это лазейка для тех, кто жаждет властвовать. А затевать новую предвыборную гонку ни у кого не хватит сил. Таковы были мои планы. Пусть Верховный Теогонист короновал Зигфрида. Это все равно подлог! Короны Сигмара не нашли, а то, Что Зигфрид самолично объявил себя императором – это все ложь. Мариенбург и Мидденхейм рано или поздно восстановят справедливость. Править должен не самозванец - а я – настоящая Императрица. Придет день, когда на свет появится наследник избранного императора. Меньше года. А пока я буду жить вдалеке от Мариенбурга, и даже Райкланда. Зигфрид отдаляет меня от двора. Пусть так. Главное, что это будет ребенок выбранного Императора Манфреда. Династия началась, то, что этот ребенок бастард – не знает ни одна живая душа в Империи. Но то, что этот ребенок – сын избранного Императора – узнают все! Начало положено (из Дневников леди Магритты) Я приехала в Округ под именем своей компаньонки герцогини Анны-Марии-Луизы де Альварес де Толедо де Альба. В ту пору все претенденты прибыли в Округ инкогнито. Я сама основала комендатуру в лагере наемников Мариенбурга, поставила посты и часовых на ворота. Весь день прошел в подготовке к первой Мордхеймской кампании, которую я запланировала на ближайший четверг. В субботу после обеда должны состоятся выборы Императора, и мне необходимо было повысить избирательные голос в Мариенбурге до назначенного дня. Условия выборов еще оставались неясными. Кто из пяти претендентов должен стать Императором и каковы условия выборов. Такой вопрос был вынесен на обсуждение в эту же ночь, когда четверо представителей собрались в Райкландском лагере на совет. Пятый представитель от Мидденхейма не явился на переговоры, по не известным причинам на тот момент. Манфред Тодбрингер граф Мидденхеймский, оставался самым засекреченным претендентом из всех. Игнорировал все встречи «в верхах», вплоть до дня выборов. Не смотря на это, был самым информированным претендентом, имея шпионов повсюду. Характер скрытный. Не женат. Когда я вошла в шатер Принца Зигфрида, за столом уже сидели представитель от Сильвании Манфред фон Карштайн (причем по правую руку от него сидел вам Влад фон Карштайн – претендент от Сильвании, а по левую его жена Изабелла). Забавно, не правда ли? Явиться на совет под личиной человека из свиты родного брата. Впрочем, я тоже не стала называть себя. Влад фон Карштайн, единственный претендент на престол Императора – вампир. По закону не имеет прав избираться. Тем не менее настоял на своем праве и остался в кандидатах. Характер не человеческий. Женат. Младший брат – Манфред фон Карштайн стоит в оппозиции к Владу. Принц сидел во главе стола – по обычаю гостеприимства. Зигфрид, Великий Принц Рейкландский, прямолинеен, бесхитростен. Сразу определил, что имеет на престол Императора больше прав, чем кто-либо. Имеет сильную армию, поддерживаем Верховным Теогонистом. Не женат. Мне указали на место по правую руку от Зигфрида, рядом присел Архиликт от Верховного Теогониста. Он даже не повернул головы, чтобы поприветствовать меня. Еще бы – Верховный Теогонист ни при каких условиях не станет поддерживать мою кандидатуру, и постарается всеми силами устранить меня от выборов. Что ж, посмотрим, что он скажет. Всем нужно, чтобы выборы состоялись. Отстранять кого-то – значить препятствовать выборам. Верховный Теогонист сигмаритов, старался сохранять свое инкогнито до конца предвыборной гонки. Но прокололся, когда придя ко мне в комендатуру, отказался оставлять свой молот на входе. Ведь все знают, что его вера не позволяет откладывать оружие ни на минуту. Характер хитрый, вспыльчивый. После недолгого вступления Великий Принц Райкландский предоставил возможность всем высказаться на тему выборов. Все согласились, что выборы должны состоятся. А это значит, что лагеря враждовать в Округе Проклятого города не станут. Претенденты не заинтересованы в устранении друг друга. Это уже хорошо. Дело остается за тем ,чтобы не дать другим выносить камень из города, а по возможности забирать камень самому. Для этого нужна не только хорошая армия, хорошая маневренность – бегать по руинам дело не из простых. Нужны люди, которые хорошо бы ориентировались в руинах, и нужны связи внутри города. Придется действовать осторожно. Верховный Теогонист объявил Сестер Сигмара еретичками, а они единственная поддержка Мариенбурга в городе. Хотя сегодня мне предстоит собрать глав контрабандистских групп – чтобы обсудить с ними возможности контактов внутри проклятого города. Возможности есть – придется хорошо подумать – как их использовать. К концу совета Великий Принц Зигфрид предложил в случае смерти одного из претендентов ввести систему подписных листов. Чтобы каждый из кандидатов оставил преемника. Но никто не хотел подписывать пустые бланки. Во всяком случае, я очень настороженно отнеслась к этой идее. Но явно против настаивать не стала. И предложила перенести данный вопрос на следующую ночь, чтобы дать себе время подумать. Манфред фон Карштайн удалился первым. Он что-то сообщил о неотложных делах, и что в дальнейшем он будет контактировать через Изабеллу. Мне не известно на сколько сильна в дипломатии Изабелла, но взгляд ее мне не понравился – хищный и острый. К тому же – работа моего посольства в Сильвании меня сильно беспокоила. До меня стали доходить слухи, что мой посол работает не на союз Сильвании и Мариенбурга – а наоборот всячески настраивает Сильванию против Мариенбурга. И что будто бы сама посол желает стать во главе Мариенбурга – собственно с этой целью и ищет надежных людей в поддержку во враждебно настроенной Сильвании. Принц Зигфрид попросил известить Мидденхейм о завтрашнем совете, на котором окончательно мы должны определиться с условиями выборов Императора. Эту миссию взял на себя барон Геринг, доверенное лицо Зигфрида. Я вызвалась сопроводить барона в Мидденхейм, благо мне по дороге, заодно разведать ситуацию. На прощание я подала руку Зигфриду и с очаровательной улыбкой на губах вложила в его ладонь остро заточенный нож, который я нашла, когда садилась на предложенное мне место. - Ваше Высочество, никогда не оставляйте оружие на столе перед противником, даже если он заключил с вами союз, - сказала я ему. Зигфрид рассмеялся, но в глазах его был испуг и досада. Он окликнул своих людей. И уходя, я слышала лишь то, как он бранился по поводу недогляда за оружием в шатре. Отлично, теперь он будет видеть во мне лицо, которому можно верить. Во всяком случае, будет думать, что смерти ему я не желаю. Геринг. Я кликнула своих гвардейцев, и мы с бароном Герингом и несколькими его людьми, двинулись в обратный путь до Мидденхейма и Мариенбурга. Признаюсь, я первое время думала, что Геринг и есть граф Мидденхеймский. Однако, факты не складывались в его пользу. (в Мидденхеймском лагере) У ворот лагеря Мидденхеймцев нас никто не встретил. Через несколько минут ворота отворились и мы прошли в лагерь. Лагерь насчитывал не многим более тридцати человек. Нам сообщили, что граф Мидденхеймский не появлялся, никаких распоряжений не оставлял и не передавал нарочным. О численности лагеря, также было вкрадчиво сообщено, что оставшаяся часть отряда прибудет позднее. Разговор был недолгим. Геринг только известил казначея – единственное должностное лицо в лагере – о завтрашнем совете. Как только мы выдвинулись из Мидденхеймского лагеря, Геринг настоял на том, чтобы проводить мой отряд до Мариенбуржского лагеря. Я не стала отвергать его помощь, тем паче, что более удобного случая для разговора может и не представиться. За эти несколько часов, что мы шли от лагеря Рейкланда до Мидденхейма, я упрела просчитать ситуацию на выборах. Мне было выгодна позиция, чтобы Зигфрид считал меня человеком, которому можно верить. И стоило ее укрепить. Я дала понять Герингу, кто я есть на самом деле. - Прошу вас, барон, передать Великому Принцу Зигфриду мои извинения за разыгранный мною фарс на совете, - сказала я барону на прощание. – Но мне нужно было увидеть с кем я имею дело. Завтра я желаю поговорить с ним наедине. Сможет ли Зигфрид принять мня? - Я к вашим услугам, леди Магритта. – Ответил учтиво Геринг. – Я сообщу вам, когда Принц сможет принять вас, и сам лично провожу, обеспечив охрану. Мне Зигфрид показался вполне безобидным противником. Он все высказывал без обиняков. Что его устраивает, Что нет. Чего он ждет от других. У нас сразу же завязались дружеские отношения, насколько это возможно между конкурентами за камень. Он не воспринимал меня как серьезного конкурента. Поэтому относился легковерно и играючи к моему присутствию. Я сразу же взяла это в оборот. Пара лестных слов, несколько обольстительных взглядов. И принц уже и не думал обо мне – как о враге. Более того, он проявлял явное рвение в том, чтобы оградить меня от иных врагов. Я не отказывалась от защиты, тем более что в моем собственном лагере жизнь походила на танцы на пороховой бочке. Треть моих людей состояла из Гвардии Мариенбурга, остальные из нанятых мною в пути корсаров и прочих людей из Свободного Пиратского Братства. Нельзя было показывать головорезам свой страх, иначе они бы разбежались как крысы с тонущего корабля. Единственная надежная команда была нанятая мною команда капитана Джека – Воробья. Генералу тоже понравились эти ребята, и на следующий день корсары участвовали вместе с гвардейцами в Первой Мордхеймской кампании. (первая Мордхеймская кампания) четверг, день который принес удачу Рано утром я встречала герцогиню Мальборо. Ее помощь была просто бесценна. Если бы не герцогиня Мальборо – многое бы не произошло, и многое бы было упущено. Прежде всего, она навела порядок внутри лагеря. У меня просто руки не доходили до муштры солдат – и они праздно шатались по лагерю. Благодаря ее стараниям были воздвигнуты стены вокруг лагеря и организована караульная служба. Тем же днем я получила гневное письмо от Главы Гильдии Мариенбуржских торговцев. Он высказывал свое недовольство по поводу отсутствия караванов с камнем. Однако, он видимо не предполагал, что очень трудно было за столь короткое время наладить контакты внутри проклятого города, наладить работу шпионов и разведать руины. К вечеру мои солдаты и корсары порадовали меня – поставкой первой партии камня. Первая Мордхеймская кампания была более чем удачной. Мариенбург заработал первые одиннадцать голосов. На протяжении всего дня камень в копилку положили только Сильвания и Мариенбург. Впрочем, в последствии, камень регулярно поставляли на родину только эти два лагеря. Ни Райкланд, ни Сигмариты, ни Мидденхейм – за три дня не заработали ничего. Тот мизер, что им удалось добыть – не могли составить Мариенбургу и Сильвании конкуренции. И они это понимали. Знаком свыше – знаком Сигмара - условия выборов были изменены и приняты следующим образом. Сначала голосование за кандидатуры, а в случае равных голосов – подсчет камня (голосов в регионах). Я узнала об этом на другой день после второго совета – в пятницу вечером. Но обо всем по порядку. В четверг вечером я спешила на совет. Меня сопровождали 20 лучших наемников Мариенбурга – солдаты Гвардии и корсары, в том числе Генерал Рихард и Джек- Воробей, капитан Джек Воробей (как он все время просил себя называть!). Проходя недалеко от врат Проклятого города нас заметили сильванцы. Такое ощущение, что они просто обезумели. Сорвавшись с места – они положили первый ряд моего арьергарда. Мне пришлось уходить по болотам. Бегом. То ли Сильвания знала о нашем триумфе – два каравана ушли в тот вечер – 15 и 32 камня. Толи они решительно были настроены устранить меня. Благо что посол в Сильвании уже два дня не дала ни одного отчета о своей работе в Сильвании. Это обстоятельство окончательно убедило меня отозвать посла и убрать из Округа навсегда, заменив его другой своей подданной графиней Дианой де Пуатье. Графиня Диана де Пуатье сыграла не маловажную роль в истории Мариенбурга. За эти три дня она поставляла ценную информацию в комендатуру. О предателях в контрабандистских группах, о настроениях в Сильвании. Но и неосторожное ее поведение в кабаке на развилке, раздуло конфликт между трактирщиком и мною. Но и об этом позже. Итак, добравшись до Райкланда с потерями в семь человек, я вошла в Райкландский лагерь в плотном кольце своих людей. Меня изумило то, что в это время в лагере находилась Изабелла фон Карштайн. Страшная мысль посетила меня в тот момент. Я думала, что Изабелла и Зигфрид заключили союз против Мариенбурга. И договорились поставить марионетку – кандидатом от Мариенбурга – моего посла (Как вовремя я ее отослала), чтобы она голосовала так как они пожелают. Однако, как марионетка будет голосовать? Кто заплатить больше Влад или Зигфрид? Кто успеет перед выборами перетянуть Мариенбург??? Я была в гневе. Я была уверена, что Зигфрид мною очарован, подкуплен моими заверениями в дружбе и преданности. Подкуплен моим признанием, что мне не под силу тягаться с ним. Я выступила вперед, навстречу Зигфриду. - Шпаги наголо! Сомкнуть кольцо! – мой голос звучал резко и громко. Перед Принцем Зигфридом возникли два щитника. Они заслонили его собой и оттеснили на два шага от меня. Между мной и Зигфридом выстроились два ряда телохранителей. Зигфрид недоуменно посмотрел на меня. -Мы не сможем вести переговоры так, герцогиня, - заметил Принц. - Как только Изабелла покинет Райкланд, я все объясню. – Сказала я с вызовом. Изабелла, то ли не услышав моих слов, то ли специально вызывающе, приблизилась ко мне и просила разговора. Подумать только! Просила разговора?! Генерал Рихард молниеносно преградил ей дорогу. - Я не могу уделить вам внимание прямо сейчас. – Резко ответила я, все еще ощущая предательскую дрожь в коленях. Я не смотрела на нее, я смотрела на Зигфрида. – Извольте, мы договоримся о времени нашей встречи, на другое время. Изабелла обиженно поджала губы. - Что случилось? – по ее лицу было видно, что она и в самом деле не знала причину моего гнева. Либо весьма искусно играла роль бедной овечки. Мой Генерал в весьма резкой форме, тоже не церемонясь объяснил ей, как он дорожит жизнью своего коменданта. Изабелла пообещала загладить конфликт, заверила, Что все это лишь недоразумение. Вечером Рихард показал мне документ, подписанный Изабеллой, что она компенсирует деньгами смерть моих людей. И подарок, на который я даже не взгянула. Первым делом я хотела лично бросить ей в лицо порванное в клочья письмо. Но Генерал был удовлетворен исходом дела, и я отдала ему инцидент на откуп. - Изабелла передала мне подписанные бумаги, о которых мы договаривались на кануне. Подписные листы. - Сообщил Мне Зигфрид. – Она передала извинения, что не сможет принять участия в совете. - Так даже лучше, - заметила я. Я приказала своим людям вложить оружие в ножны и оставить нас с Зифгридом наедине. Лично переговорив с Зигфридом, я убедила его, что Сильванию следует опасаться, и его кандидата следует отстранить от выборов. Когда к нам присоединился Архиликт Верховного Теогониста, он также высказал предположение о сомнительности кандидатуры от Сильвании. Нами троими в ту ночь было достигнуто тайное соглашение. Единым кандидатом на престол Императора признавался Великий Принц Райкландский. Его кандидатуру поддерживал Верховный Теогонист. Мою никто. Что ж – будем играть по их правилам, решила я, и убедила их обоих, что не имею ничего против кандидата Зигфрида. Решено было камень поставлять тремя командами в Райкланд. НО… нет, я не собиралась этого делать. Весь камень я по прежнему поставляла в Мариенбург. Торопиться не стоит. Все еще может изменится. Хотя, что может изменится? Изменились правила выборов. Мы получили пророчество в ночь перед выборами. Выборы пройдут в два этапа. 1) Каждый кандидат имеет право голосовать за себя или за другого. 2) в случае равенства голосов – считается камень. Так что изменится по раскладу??? Верховный Теогонист яро простив меня. Факт. Амбиции Райкландского не позволят голосовать ни за кого, кроме себя. Он согласится на герцогство внутри империи в случае проигрыша. Но голосовать ни за кого не станет. С Сильванией у меня война – открытая война. И я чувствую, что эта война, развязанная таким безобидным конфликтом (недоразумением на первый взгляд), выльется в цепь сражений на смерть. Особенно стало ясно что Сильвания и Мариенбург в состоянии войны – после того, как мои разъяренные солдаты и головорезы пошли на штурм Сильванского лагеря – отомстить за меня и своих людей. Это было еще до того как Изабелла подписала контрибуцию. Сделать что-либо, Чтобы остановить своих людей я не успела. Остался Мидденхейм. Но его представитель ни разу не вышел на контакт за три дня. Но, его люди у меня в лагере, а это значит, что он может все время находится у меня в лагере, без страха быть узнанным. Надо последить за этими ребятами. Как я раньше не догадалась – они же предлагали мне купить голос графа Мидденхеймского. Впрочем, они могли обещать его всем. Сегодня ночью они должны объявиться. Я ввела комендантский час и пропуска на территорию лагеря Мариенбурга. Посмотрим, как выглядит граф Манфред Тодбрингер Мидденхеймский. (вторая Мордхеймская Кампания) пятница, день перемен Этот день ознаменовался многими событиями. Положение в моем лагере менялось подобно облакам на небе в ветреную погоду. Неугомонные сильванцы два раза приходили штурмовать лагерь. Эта история вошла в летописи, как притча во языцах. Дело в том, что мой лагерь только одной его стороной был окружен частоколом, а другие его стороны выходили в ельник. Оба раза сильванцы заходили в лагерь со стороны ельника, и оба раза вынуждены были разочарованно уходить ни с чем. В это время лагерь мариенбурга просто на просто пустовал… все мои люди были на Второй Мордхеймской кампании, добывали камень. Я несколько раз наблюдала сильванцев из укрытия. Позднее шпионская группа донесла мне, что у сильванцев не хватило денег купить стражу, чтобы открыть ворота. Хвала Сигмару, что головорезы оказались такими жадными! Практически весь день, я провела в комендатуре, разбираясь в доносах, отчетах и прочей бумажной трухе. Я ожидала крупную партию камня – около сотни осколков, и приводила дела в порядок, чтобы вечером мне ничто не помешало отправиться с караваном в торговую Гильдию. Ян (глава торговой Гильдии), весьма услужливый и любезный, должен был поставить мне информацию о ребенке Сигмара. На тот момент еще никто не знал, что Лавлия фон Лихтенштейн, воспитанница Настоятельницы монастыря Сестер Сигмара, – по слухам дочь Сигмара. Каждый день чрез комендатуру проходит очень много людей. Всем нужно выписывать пропуски, решать вопросы с размещением, провизией, отвергать всякие слухи или подтверждать информацию. Я в который раз убеждаюсь в силу провидения, и что мой ангел хранитель всегда рядом со мной. В тот день ко мне несколько раз обращались с прошением принять посланника из Атдольфского университета. У меня не было времени дать им аудиенцию. В конечном итоге я дала им обещание наведаться к ним с визитом. Университет стоял рядом с Мариенбургом. Они проводили исследование руин, и не только. Как оказалось, весь университет был под влиянием хаоса. Все три дня хаоситы пытались пробраться ко мне, или выманить меня, с целью обратить в хаос. Они сделали хаоситами половину моего лагеря. Даже генерал моей гвардии гер Рихард, единственный преданный мне человек – был обращен в хаос. Но, его обратили в хаос, не забирая его сознание. Гер Рихард смог сообщить мне, что он является скрытым хаоситом, и предупредить о надвигающейся интервенции хаоса на лагерь Мариенбурга. В лагерь с триумфом вошли корсары. Гер Рихард положил к моим ногам сто осколков философского камня. Это была неслыханная удача! Я немедленно продиктовала отчет для Торговой Гильдии и представления к награде. Я просила Совет Бургомистров наградить Генерала Гвардии Мариенбурга и капитана корсаров Джека Воробья. Позднее, я самолично отвезла бумаги на почту Торговой Гильдии и отчет о добытом камне. Ян никогда еще не видел такой крупной партии камня. Как то я написала ему письмо: «Дорогой, Ян! Соглашаясь кредитовать мою Мордхеймскую кампанию, ты сомневался в успехе нашего предприятия. Спешу сообщить тебе, что дела мои идут превосходно. Караваны регулярно поставляют гнилой камень в Мариенбург. Совет Бургомистров остался доволен. Я развернула неплохую торговлю на камне, картах города (ты же знаешь, я ориентируюсь в руинах прекрасно). В ход идет любая информация о расположении зданий, хранилищ, коллекторах. У меня хорошие связи с исследователями города. Кроме того, ты посоветовал мне деловых людей в Сильвании и Райкланде. Они заинтересовались предложением и у меня нет недостатка в информации по моим основным конкурентам. Как видишь, все отлично. Напиши, когда тебя ждать. Я распоряжусь на тему отдельных комнат в крепости. Магритта». Ян был в восторге. Он ответил мне, что нисколько не сомневался во мне. Однако, никакой интересующей мне информации о ребенке Сигмара не смог достать. По возвращении, меня ожидали мидденхеймцы. По их лицам видно было, что случилось что-то важное и им не терпелось поделиться информацией со мной. Первая моя мысль была, что граф Мидденхеймский желает увидеться лично. И что он желает договориться о продаже своего голоса. Часом ранее, я пообещала главе их тайной секты, подумать над предложением купить голос кандидата. Как это было: В комендатуру вошел сам Манфред Тодбрингер Мидденхеймский. Он представился как глава секты плодоовощных маргиналов. Лучшего прикрытия и найти было нельзя. Всегда на виду и вместе с тем – не заметен. Он и его люди были везде. В моем лагере вообще жили. Не удивительно, что они были в курсе всего. Я наняла его. Дала задание выяснить настроение в Мидденхейме, поговорить с народом с верхами. И при случае выяснить, кто у них выборщик. Мне было интересно назовет ли он себя. - Он ни разу не присутствовал на советах, и не шел на контакт. Складывается впечатление, что он скрывается, нарочно игнорирует нас. Это презрение – зачем? - Но разве это плохо? – ответил граф, улыбаясь. – Его никто не знает. И не узнает. Я выписала ему и его людям пропуск. - Да, - как бы спохватился он. – Не хотите ли купить голос Тодбрингера? За 300 крон? - Я подумаю. У меня через пару часов были на руках 2500 тысячи крон. Но покупка его голоса мало что бы дало. Он всегда мог отказаться от уговора. Но я согласилась встретится с ним через пару часов. После его ухода, мне донесли, что трактир на развилке полностью под влиянием нежити. Каждая вторая прислуга в трактире – вампир. Этого еще не хватало. Охранник Дианы де Пуатье убил трактирщика. Сама она объясняла причину убийства – как недолжное обращение со знатной дамой в трактире. Но это кабак и бордель, а не ресторация богачей, - это надо было понимать. Но дело сделано, кабак объявил протест и закрылся. Я потеряла постоянный источник дохода. Приказав «зачистить» трактир – я сняла последние деньги. Все равно выборы уже завтра. Святые отцы, такое ощущение, что постоянно находившиеся на территории моего лагеря, неоднократно пытались убедить меня, что в моем лагере вампиры. Даже заподозрили моего канцлера. Убеждениями герцогини Мальборо, я приняла решение посадить под арест канцлера. В последствии, я поняла, что смерть канцлера была спровоцирована святыми отцами, их подозрениями. Фактов не было. Как не было их с самого начала. Ко мне привели посла Сильвании, которая скрывалась, как только я выписала приказ на ее арест, и отстранение от службы. Ее отчет был смешон. Проект договора о ненападении – причем подписанный Манфредом фон Карштайном, а не Владом. И устарелая информация о поставках камня в Сильванию через орков. Мой генерал, проявив излишнюю ретивость, убил посла в тюрьме, изобличив в ней вампира. Гораздо позднее, по собственному признанию генерала, я узнала, что посол не была убита в тюрьме. Посол была завербована генералом в шпионы. Этот факт несколько лишил моего доверия к генералу, впрочем он понимал это, и не старался убедить меня сменить гнев на милость. Такого предательства я не ожидала. Как естественное продолжение, поползли слухи, что генерал замысливает переворот. И что герцогиня Мальборо в сговоре с ним. В ночь перед выборами в лагерь приходил Геринг. Он хотел сопроводить меня в Райкланд, но мне необходимо было остаться в лагере, чтобы выяснить все до конца. Он долго убеждал меня. Просил. Но я не пустила его на порог комендатуры. И мы разговаривали через окно. Паранойя. Мне всюду мерещились враги. Трое моих надежных телохранителей – и все. Это все люди, на которых я могла рассчитывать. И они сейчас несли караул у дверей комендатуры. Я провела «под домашним арестом» всю ночь. Пожаловал граф Мидденхеймский, собственной персоной. Я не желала разговаривать с ним наедине. Все равно до конца не было уверенности, что моя смерть никому не нужна. Этого человека я вообще не знала. Он и его человек просили о разговоре без телохранителей. Пришлось скрыть свой страх. - Леди Магритта, - начал быстро разговор граф. - Так вы продаете свой голос, граф Мидденхеймский? – перебила я его. Мы с удивлением посмотрели друга на друга. Он не думал, что я знаю его; как и я не могла предположить, что он знает меня. - Нет. Ситуация изменилась? - Что изменилось? За два часа? - Я никогда не буду голосовать за вас, миледи. – Сказал он. – Я скорее сорву выборы, убив себя или кого-то другого кандидата. - Это шантаж. – Вспылила я. - Да. - Чего вы хотите? - Голосуйте за меня. - С какой стати? Мои люди добыли много камня и так близка к победе. - Не достаточно для того, чтобы получить престол Императора. Я молчала. - Проголосуйте за меня. - И что? Что я получу? - Мне нужна только слава. - Только и всего? – я не верила словам. – Передайте мне власть после выборов. - Каким образом? - Как жене своей. Он не стал возражать. На том мы сошлись. Мы договорились пожениться в субботу до выборов. Другого пути к престолу Императора у меня нет. Никто не станет за меня голосовать. У Зигфрида железно два голоса – его и Верховного Теогониста. У Влада нет голосов – его отстранят от выборов. Я в одиночестве, даже если камня у меня больше всех. И рычагов влияния ни я, ни мои люди не смогли отыскать за эти три дня. Ставить марионетки поздно. (Суббота, день выборов) Рано утром в лагерь явились Зигфрид и Верховный Теогонист (разумеется, он мне показал доверенность – сам не решился назваться). Но о факте, изобличающим его он забыл. Верховный Теогонист отказался оставить свой молот. И все время переговоров держал его в руках. Заверив их в том, что буду голосовать за Зигфрида, после из ухода, я решила немедленно покинуть лагерь. Мне пришла информация о том, что лагерь постепенно заполняют хаоситы. Оставив всю свою охрану герцогине Мальборо, я решила затаиться до выборов. Быть убитой за час до выборов - мне не улыбалось вовсе. Тем более, что информация об измене – перевороте, в котором участвуют Мальборо и генерал, снова поступала. Переодевшись в платье простолюдинки я вышла на дорогу, где меня ждали плодоовощные сектанты (граф Мидденхеймский и его люди). - О, в этом костюме, ты похожа на себя, а не на титул. – Заметил граф, улыбаясь. Ненавижу, этого напыщенного гусака! Как смеет он, говорить мне «ты»?! Хотя в душе, мне было лестно слышать комплименты он него. Манфдред был одним из тех людей, которые могли произвести на женщину должное впечатление. И я повелась, как пансионерка. Мы вышли на поляну перед трактиром, и расположились за большим поваленным деревом. Я все время беспокоилась, что меня могут заметить, но Манфред убедил меня, что мне ничего не грозит. Все принимают нас за крестьян. К тому же нет лучше места схрона, чем открытая площадка. Однако, меня все же нашли сестры Сигмара. Как они догадались одному Сигмару известно. Они хотели убедить меня, чтобы я голосовала за их кандидата – ребенка Сигмара. Они взывали к моим чувствам, долгу. Я провела несколько лет в монастыре неофиткой. Но что-то подсказывало мне, что тут есть что-то не реальное во всем этом. Ребенок Сигмара. Разве это возможно? Я пообещала подумать, и сестры оставили меня в покое. Я осторожно позвала одного из своих телохранителей, которых оставила в Мариенбуржском лагере. Он походил мимо. Мартин сообщил мне о том, что герцогиню Мальборо увели в Райкланд, мое знамя забрали, а в лагере полно хаоситов. Я оставалась в сопровождении одного телохранителя графа Мидденхеймского. Никого отправить на выяснение этого обстоятельства я не могла. У меня было ощущение, что я падаю в пропасть. Если я не выберусь их этого леса? Если меня убьют люди графа? Наконец, граф появился в сопровождении священника. Я провела полтора часа в тяжкий раздумьях. Мои страхи вышли через слезы, но он уже не видел их. Находясь в состоянии подавленности, я не выразила отказа от брачной церемонии. Это было за час до выборов. По началу я хотела послать все к чертям, графа Мидденхеймского со своим шантажом, выборы с их интригами, бросить все и сорвать выборы. Пусть Мидденхеймский устраивает истерику, убивает себя, или меня, или кого-то другого. Мне было все равно. Но потом, когда все свершилось – когда договор был у меня в руках, я немного успокоилась. Пусть он думает, что все идет по плану. Я хотела выйти на дорогу, чтобы меня убили. Мне хотелось смерти в тот момент. Я переоделась в свое платье, и улучив момент, когда мидденхеймский граф и его люди отошли от меня, я вышла на дорогу. Ото час, будто зная, где я, меня нашли сестры Сигмара. Они хотели во что бы то ни стало конвоировать меня до места выборов. Я не стала сопротивляться. С ними было безопасно. Когда я подошла, к месту выборов, все были уже все в сборе. Около часа выборщики не решались встать в круг, чтобы начать переговоры. Все опасались нападений со стороны друг друга. Тем более, что за пол часа до выборов прошел слух, что Влада Карштайна убили, и подписные листы написали на Себастьяна Лихтенштейн от Сильвании. Я сама видела лист и подписала его. Однако, Влад был жив. Кто такой Себастьян Лихтенштейн – для всех оставалось загадкой. Сестры, показали мне Лавлию Себастьяну, и с надеждой смотрели на меня. Я сказала: - Чтобы не случилось сейчас, я даю вам слово, что ребенок Сигмара получит власть из рук моей семьи. – Я не хотела голосовать за ребенка Сигмара, не зная наверняка ,что он есть тот, за кого принимают его сестры. Но если ребенок окажется и в самом деле – ребенком Великого Сигмара – власть ему я всегда успею передать. И потом, как мне было убедить сестер, что сейчас голосовать за Лавлию нельзя! Что Сигмариты никогда не признают Сестру Сигмара – даже если по слухам он ребенок Сигмара – Императором. Они объявят террор и погубят и сестер и Мариенбург. А такого для своего народа я не желала. Очень удивились выборщики – когда в круг вышел граф Мидденхеймский. Никто не предполагал, что шпион, который работал на всех – есть тот самый граф Мидденхеймский, который скрывался все это время. Я улыбалась, видя их недоуменные лица. Уверенность вернулась ко мне. Претензии к совету выборщиков предъявил граф Остермарка. Никто не знал, что это за человек и откуда он взялся. И его не признали кандидатом на выборах. Граф Сильванский, явно желающий поддержки по голосам – изъявил свое недовольство по этому поводу. МЫ долго спорили по процедуре голосования. Верховный Теогонист сделал так, как и говорил, он выставил Влада фон Карштайна из круга выборщиков. Он заставил всех доказать ,что выборщик – человек и Сигмарит. А Влад фон Карштайн был вампиром. Он не захотел чтобы над ним прочитали молитву отречения (которая убивает нежить). Он бежал. Сигмариты отрезали ему путь к месту выборов. И он удалился. Сестры Сигмара представили своего кандидата от Сильвании – ребенка Сигмара – девочку. Ее звали Себастьяна Лавлия фон Лихтенштейн. Это был сюрприз для всех. Но это ничего не изменило по решению голосования. Мы проголосовали. По голосам Сильвания проиграла. По камню выиграл союз Мидденхейма и Мариенбурга. Императором был выбран Манфред Тодбрингер Мидденхеймский. Я молча стояла в стороне. У меня от волнения колотило все тело. Неужели?! Вот она минутная слава для Манфреда, и моя победа. Все взоры были обращены на Манфреда Мидденхеймского. Зигфрид побледнел. Но призвал своим поступком присягнуть новому Императору. Зигфрид преклонил колено. Верховынй Теогонист злобно процедил сквозь зубы, что не будет короновать мидденхеймского шута, однако через некоторое время смирился и дал свое согласие короновать. Люди Зигфрида сделали попытку убить Императора на месте выборов. Зигфрид заверил Манфреда, что это недоразумение. Лавлию сестры увели сразу же, как только Императором назвали Манфреда Мидденхеймского. Все происходило так быстро, что казалось я смотрю фильм, в котором кадры мелькают как сумасшедшие. После выборов, Манфред подписал указ о передаче вседержавной власти в Империи мне. Дело сделано. Оставалось только уехать отсюда. Мой лагерь был в хаосе. Герцогиня Мальборо вернулась живой. Надо уезжать. Уезжать в Мариенбург и оттуда начинать свое правление. Но как уехать отсюда. У меня не осталось никого, ни телохранителей ни армии, ни корсаров. Все они были обращены в хаос. Я пошла в Райкланд вместе с Императором. Не знаю, зачем он туда пошел. А мне нужна была военная защита. Я хотела взять людей у Принца Зигфрида Императорским велением. Но я ошиблась. Ошиблась в том, что императорское слово имеет значение. Мы добрались до Райкланда окольными путями, все дороги контролировались хаоситами, разбойниками и нежитью. Райкландцы нас впустили без долгих околичностей. Тут же меня оттеснили в сторону, на Манфреда накинулся человек и перерезал горло. Во дворе образовалась гробовая тишина. - Что вы стоите! – Что есть силы крикнула я, разом и испугавшись, что могут убить и меня. – Императора ранили, помоги ему! - Помогите императору! – вторил мне Зигфрид. Его люди унесли раненного Императора в шатер. Я вошла в шатер следом за носилками. И тут же почувствовала сильный толчок в спину. Я упала, а вбежавший в шатер солдат, убил императора несколькими ударами. Солдат убрался так же быстро, как и появился. Меня тронуть не посмели. Зигфрид сообщил мне, что солдат, который посмел поднять руку на императора, повешен. А часом позже вызвал на допрос. Геринг был разочарован, не меньше самого Зигфрида. - Ловко, вы нас провели! - сказал он. - Но почему? – спросил Зигфрид. – Почему вы не голосовали за меня, как было уговорено. Я предлагал вам стать моей женой. - Роль советника при Императоре – не моя роль, увы! – Улыбнулась я, понимая, что я Императрица! - Чего вы хотите? – спросил Зигфрид. - А чего мне еще желать, принц? Я императрица! Я хотела ею стать, и я ею стала! - Но вы не могли знать, что Императора убьют, - сказал Геринг. - Не могла. – Согласилась я. – Но вы так удобно за меня сделали всю работу, что мне остается вас только поблагодарить. Я говорила все это, а душа моя проливала слезы по убитому Императору. Я успела полюбить его, пусть мы провели всего несколько часов вместе. Он видел во мне женщину, а не титулованную особу. Браки по расчету самые крепкие, мы могли бы править долго. Да, я стремилась получить власть любыми средствами. Но я не потребовала бы бумагу о передаче власти, если бы Манфреда не убили, если бы он был со мной. В шатер прибыл Верховный Теогонист. - Вы, принц, женитесь на Магритте. И я провозглашу вас Императором. - Это ничего не изменит – сказала я. - Почему? - Потому что мне власть передал Император, указом о передаче Все державной власти в Империи. И бумага эта хранится в надежных руках. Я Императрица. А Зигфрид останется принцем-консортом. Посовещавшись они решили, что свадьба состоится. И теогонист провозгласит Императором Зигфрида. Меня на церемонии не было. По обычаю дозволяется подменять невесту на бракосочетании. И я благодарила Сигмара, что он освободил меня от этой лжи. Зигфрид отдаляет меня на время от двора, пока не улягутся перессуды. И мне остается только ждать. Мариенбург и Мидденхейм уже знают о том, что Императора убили, и что Императрица в заточении в Райкланде в округе проклятого города. А это значит, что мне нужно немного подождать…