Сон Аньолы Катарины Сагредо
Дитя, иди-ка, посмотри, что привезли с Террафермы!
Книги брошены, и я бегу вниз, правая рука скользит по стене, ноги считают ступеньки – всего двенадцать. Вместе с корзинами улыбчивые юноши вносят запах мёда и молодого вина. Затем они отдыхают, кормилица разбирает корзины, а я как будто внимательно слушаю – ведь юноши смотрят на меня, и я украдкой отвечаю им, пока отец не рассчитается за товар. Они говорят, что звёзды выгорают на полуденном солнце и что каждому светилу своё время.
Вот, все корзины пусты – все, кроме одной. Юноши подхватывают пустые корзины и прощаются. Я смотрю им вслед – они тают в ослепительном дверном проёме. Тогда я касаюсь плетёной крышки оставшейся корзины – и внезапно наступает ночь. В единый миг настигает она и город, и весь мир. Пока я стою в нерешительности и страхе, мне исполняется двадцать лет. Мои женские руки приподнимают крышку – из корзины брезжит сияние. Внутри я вижу яблоки вперемежку со звёздами – они испускают прозрачный мерцающий свет, и в этом свете круглятся восковые бока яблок. Такое же яблоко в правой руке отца – он появляется в дверях кабинета и смотрит на меня.
Папа, можно и мне взять одно?
Он молчит. Я склоняюсь над корзиной и слышу голос, подобный свету… ибо они едины, хотя бы и разделены, и ничто не движет ими, ниже они сами, но воля Его…
И тогда я беру звезду – её свет режет мне ладони, и силы покидают меня с кровью, пока она бежит по моим рукам и капает с локтей. Ноги мои теряют резвость, и тело немеет, но я не выпускаю звезду, держа её в горстях, полных крови.
Вот твоё яблоко.
Отец опускает плод в мои руки – оно превращается в гранат, и раны мои заживают. Но моё платье всё в крови, - или на мне красное платье?