Мемуары о Саракше
Очень трудно слепить все вместе так чтобы выглядело сколько-нибудь связно, так что буду выкручиваться как смогу. Вообще (ващета, как написал(а) бы Волдырь), я часто вижу кошмары. Связные, яркие, мучительные сновидения являются такой же неотъемлемой частью моей жизни как лифчики и трусы. Поэтому для меня именно сновиденческая кошмарность Саракша была очень узнаваемой. Действие развивалось так же, как и в тех снах, от которых я просыпаюсь с криком по ночам.
Долгая завязка, уже явно кошмарная, но еще не вполне понятная, время когда густой клей сновидения только сгущается вокруг, и тебе кажется, что ты еще на коне, еще рулишь своими ощущениями, еще контролируешь ситуацию...
Волдырь медленно, очень медленно начинал нервничать. Волдырю казалось, что все вокруг палят. Что каждый смотрит ему в спину. Что все только и ищут, к чему бы придраться. Волдырю было неуютно, колени слабели и хотелось в драку. Но где-то в глубине души, было понятно, что никакой драки не будет. Будут парни в черных касках с автоматами. Волдыря вызывали и требовали отчетов и с каждым требованием он ощущал, что вязнет все глубже и глубже. Волдырь не был(а) тупицей, но с письмом у Волдыря было все плохо. Равно как и с фигурками на карте. Мозгов Волдыря не хватало для того чтобы видеть за ними войска, армии, фронты. Поэтому Волдырь бешено завидовал Генералу. Долговязый бледный очкарик Тоот видел карту насквозь и по его лицу это было заметно. Волдырь чувствовал себя камешком в башмаке в этом здании с табличками на дверях и потому вел себя так, как привык вести себя в моменты неуверенности и страха. Волдырь отрывался. Хохмил. Рассказывал грязные, как само дерьмо анекдоты, пил все, что хоть немного напоминало неуставные жидкости. Но страх не уходил. Как расползающиеся по бумаге кривые буквы недописанного отчета, мысли Волдыря метались в поисках выхода.
Потом темп сновидения нарастает, оно закручивается как водоворот, ты уже понимаешь что не можешь вырваться, но все еще сопротивляешься, изо всех сил цепляясь за то, что кажется тебе реальным.
...Утро началось для Волдыря с похмелья и нового пункта в Уставе, запрещающего пить кефир...
Волдырь даже подумать не мог, что выход будет предоставлен ему самими Отцами. Вышки. Конечно же, с вышками все проще. Нет денег, нет спрятанной армии, нет своей провинции, но зато есть четкость и понимание. Вышки казались Волдырю гораздо более реальными чем разноцветные фигурки солдат. Это было дело, и его нужно было делать. Волдырь обрел уверенность, обрел цель. Вокруг бушевали страсти. Дергунчик свалил Свекра, Генерал стал Кузеном, людей забирали одного за другим, Деверь выходил из себя, Папа ласково шипел, Тесть вкрадчиво язвил, Шурин как всегда обещал что все будет. Любитель бегала по своим тайным делам, возвращаясь с загадочным лицом чтобы поржать над очередным анекдотом, сунуть таблетку и снова убежать. Умник постепенно мрачнел. Людей и алкоголя оставалось все меньше.
...В новом - тесном и душном кабинете Волдыря, так похожем на сортир, дебоши устраивались внезапно и неистово. Вот только что никого нет, а вот уже на коленях Волдыря сидит Любитель с бутылкой, положив ноги на колени Умнику и хохочет над очередной тупой шуткой. Умник делает строгий вид, но на самом деле, тоже трясется. Смех - это хорошо, думает Волдырь, это значит, мы стравливаем пар...
Они хохотали при каждом удобном случае, поводом поржать являлось все, что угодно, но все равно, Волдырь чувствовал, как нервы сдают. Он чувствовал это, когда внезапно ощерился на невинно спросившую о том, почему он так плохо пишет Весельчака. Чувствовал, выходя на ватных ногах из кабинета Папы. Чувствовал, допивая из горла последние капли умниковского "неуставного". Смех постепенно становился в горле комом, но признаться в этом живущий "по понятиям" Волдырь не мог. Даже Любителю, которая, вроде бы пыталась как-то заговорить о чем-то таком, чем привела Волдыря в замешательство, близкое к панике. Волдыря спасла не выдержка. Волдыря спасло очередное построение, и в кои-то веки, Волдырь был за него благодарен.
...День завершился запретом на ношение украшений. Глядя на себя в зеркало, Волдырь лениво подумал о перспективах добывания пластыря...
Постепенно, темп сновидения ускоряется настолько, что кошмар превращается в абсурд.
...Утро третьего дня застало всех выживших прошлым вечером бьющимися в конвульсиях от хохота. У Волдыря резало глаза и болел живот, но перестать ржать он был не в силах. Жизнь кончена, думалось ему, но чтоб мне сдохнуть, мы взяли все что смогли. Они снова словно чудом пережили построение перед светлыми ликами Отцов и, торопясь и путаясь в ногах рванули в новый, просторный кабинет Волдыря - присосаться к горлышку бутылки. Время работало против них и даже хлипкое пополнение в лице Четкого, Брюнетки и Морячка спасти их не могло. Все понимали, что теперь возьмутся за них. Слишком уж они засиделись в теплых креслах, слишком долго ходят вокруг власти.
...В кабинет, который делали Волдырь и Дергунчик вошел Папа. Папа был мил и обаятелен как всегда. "Почему не стучишь?" - спросил Папа. "Надо стучать." Волдырь никогда не обольщался по поводу себя, но двух вещей он точно не стал бы делать - снимать бандитский понт - серьги и стучать. Волдырю вдруг показалось, что ошейник у него на шее затянулся как удавка...
...Афера с бумажками после исчезновения Брюнетки была отчаянным шагом. Настолько смелым, что Волдырю вдруг показалось что вот он, предел, за которым в лагерях начинаются бунты, пора, надо просто сделать первый шаг и мудрые охранники чуть ослабят давление, пар будет стравлен, давление спадет. Но ничего не произошло. Видимо, Волдырь ошибался, считая что запертым с ним в одном здании людям так же нечего терять, как и ему...
...Генерал вошел в кабинет Волдыря, небрежным движением уселся на диван и положил ногу на ногу. "Ну скажи мне, Волдырь, что тебя беспокоит?" - сказал Кузен голосом Генерала. И смеяться Волдырю расхотелось. Захотелось ударить Кузена, заорать - "Ты, гад, куда ты дел моего друга Генерала?" - или выпрыгнуть в окно, а может быть - сделать и то и другое. Но ни того ни другого Волдырь не сделал. Бунты никогда ни чем хорошим не заканчиваются. Он только стоял и ощущал как связываются в ледяной комок от страха кишки...
...Опустошенные и измотанные офицеры сидели в кабинете Волдыря и мрачно тупили над вопросом "что делать?". Любитель, видимо, долго ждавшая момента завела странный разговор о людях, синем небе, детстве и Волдырь мгновенно ощутил подвох. Мир вокруг разрушался, один человек исчезал за другим, и для Волдыря, сознательно отказавшегося от следования идеям ради того чтобы следовать людям, это было невыносимо. Нервы сдали. Волдырь вскочил и бросился через комнату к двери. Он просто хотел чтобы все это закончилось. Немедленно...
..."Если скажешь - прыгай - я буду прыгать" - сказал Волдырь Любителю. - "Только не тащи меня в эти свои игры!"...
Волдырь не был тупицей, Волдырь просто не верил в идеи.
И затем - абсурд распадается.
...Любителя забрали парни в черных касках...
...Волдырь написал паническое и яростное письмо неизвестному ему шпиону, но не получил ответа...
...Волдырь сидел в опустевшем холле. Играл марш. Вокруг никого не было. Умник с унылым лицом появился из коридора и поковылял наверх...
И тут Волдырь понял, что это сон. И скорее всего, сейчас он проснется на нарах, натянет ботинки, возьмет с собой мачете и сверток с пайком и пойдет в джунгли. И в этот момент, Волдырь действительно обрадовался.
Как можно было заметить из этого поста - игра произвела на меня сильнейшее впечатление! Если такое в принципе может нравится - то мне очень понравилось. И спасибо вам всем.
Волдырь любит вас. Будьте бдительны!
Post Scriptum: Нельзя проверить гармонию алгеброй. Все вы были хороши невероятно, но мои отдельные благодарности: Нуси, парням в черном, Папе, Свекру, Шурину, Тестю, Деверю, Генералу(Кузену), Шекагу, Умнику и, конечно же, Любителю.
