Без названия
Последнее изменение:01.06.2022 в 00:06
Я был никому не известным молодым эльфом из Линдона, кузнецом в мирное время и лучником-разведчиком в военное. Ковать я на игре, правда, почти не ковал, но не очень жалею, так как успел здорово вместо этого наприключаться.
Игра началась с затопления Нуменора и прибытия к нам в гавани спасшихся кораблей с Элендилем во главе. Мы с другом, правда, начало встречи нуменорцев пропустили и прибыли с опозданием. Мне удалось с середины услышать историю про то, что произошло с Нуменором, а когда король Гил-Галад, леди Галадриэль и прочие важные особы стали обсуждали что-то свое, простому местному эльфу недоступное, я отправился спать.
Четверг для меня был не очень богат на события. Первую половину дня мы ставили ворота, потом к нам зачастили гости с разных концов Средиземья. Приходили Харадримы, с которыми мы договорились о мире и о помощи с отковкой оружия (с этим потом вышла неприятная история: харадримы были затемнены, и мы должны были это увидеть, но не увидели, так как рег не повесил на них красный цветочек. В результате пришлось разрывать торговый договор, но это было позже). Но самыми интересными гостями в этот день были не харадцы, а знатная женщина из Гондора с двумя охранниками, державшаяся настолько гордо, что я, признаться, опешил и даже не разоружил их, будучи привратником.
Гондорцам нужен был Кирдан. Придя к нему, они потребовали корабль, потому что им был пророческий сон о том, что Королева Нуменора при его затоплении осталась жива и ждет их на незатонувшей вершине Менельтармы. Доводы корабелов о том, что прошло уже 20 лет и что нельзя просто так взять и, подняв паруса, доплыть до места гибели Нуменора, ни к чему не привели. Тогда, после резкого вопроса "Я правильно понимаю, что вы не дадите нам корабли", заданного несколько раз во все более и более гневной форме, женщина заявила, что они силой заберут корабли, и люди обратили свои копья против безоружных фалатрим. И тут я поступил, на мой взгляд, неправильно и даже трусливо: развернулся и побежал. Да, я бежал, чтобы взять лук и стрелы и сражаться; да, почти все безоружные эльфы тоже побежали, но я должен был понимать, что лук мой лежал далеко, а тетива на нем даже не натянута; а в то же время краем глаза я успел увидеть, как кто-то, будучи безоружным, пытался что-то сделать с нападающими.
Когда я наконец выбежал из нашего шатра с луком в руках, все уже закончилось. Людей уложили в тяжран, а наши почти не пострадали. Правда, в это время находившиеся в Линдоне харадцы (те самые, и их пытались вылечить от затемнения) похватали оружие, оставленное у ворот, и удрали.
Позже выяснилось, что эти люди вовсе не были гондорцами, а просто надели одежду с белым древом и устроили провокацию. Так или иначе, режим пропуска в ворота стал более строгим, и при входе не сдавать оружие можно было лишь тем, кого мы хорошо знаем.
Перед сном наш мастер-кузнец, Галадлин (который до конца игры так и не смог запомнить свое имя) позвал нас и сообщил, что утром в Линдон придет человеческий кузнец, а чуть позже к нему придет призрак, и если призрак до него дойдет, то человеку наступит конец. Поэтому, увидев призрака, один из нас должен был начать заговаривать ему зубы (хотя какие у призрака зубы?), а второй бегом звать кого-то, кто смог бы с этим призраком справиться, то есть Глорфинделя или Аннаэля, нашего целителя. Но наутро кузнец так и не пришел, поэтому мы сами отправились в Арнор его спасать. Насколько я понял, спасли.
После этого мы вернулись домой, в Линдон. Как раз тогда я решил попробовать выковать меч. Два раза я заливал металл в форму, и оба раза получалась фигня. Но тут я услышал, что кто-то из наших куда-то идет, а, поскольку в локации сидеть мне страшно надоело, мне хватило и этих скудных сведений, чтобы взять лук и стрелы и пойти с ними.
Нориэль взяла все те бумаги, что нам удалось украсть за все время нашего труда, а я остался. Очень скоро ко мне подбежал господин главный надзиратель и потребовал ответить, где второй раб. В тот день мне досталось, наверное, больше, чем за все остальное время пребывания на рудниках. Женщина же, что на рудниках была главной, заверила меня, что далеко она не уйдет, так как ее найдут, а если и не найдут, то тем хуже для
нее, ибо вокруг была пустыня. Я даже начал сомневаться, что действительно бежать стоило ей, а не мне, и молил валар, чтобы с Нориэлью ничего не случилось.
Шли годы, и я, работая на рудниках, уже стал понемногу забывать, кто я, откуда я, как мое имя... Были только рудники, надзиратель и палящее солнце. Через какое-то время на рудники доставили еще людей-рабов, но долго проработать вместе мы не успели, так как к рудникам подошли два воина, один из которых был Охтар. Они сразили стражу и мы получили возможность бежать. Мы отходили, но медленно из-за того, что не все рабы могли быстро идти, а враги уже догоняли нас. Тогда один из новых рабов, старик, взял меч и прикрыл наш отход, погибнув в неравном бою. Благодаря нему мы получили достаточно времени, чтобы уйти. Охтар и большая часть остальных сразу пошли в Умбар, где затевалась какая-то битва, а я, будучи безоружным, и еще один бывшый раб, Хаги, сын Хаги, пошли в Линдон. В Линдоне мои физические раны исцелили, но память о рудниках Кханда осталась у меня навсегда.
Я знал, что браки между людьми и эльфами - дело очень редкое, почти уникальное, и надежд особо не питал. Однако Нориэль все же вышла замуж за эльфа. За Охтара. На свадьбе я старался быть веселым, и был рад за Нориэль, ту, которую любил, и Охтара, того, кто спас меня из рабства, которое было хуже, чем смерть. Но как жить теперь самому, я не знал.
Вечером к нам пришли люди из Арнора и сообщили, что Саурон вновь восстал и собирает своих слуг. Сам же процесс его возрождения удалось записать на палантир, сказали люди и предъявили нашему королю видеозапись процесса на телефон. Надеюсь, что потом можно будет это видео посмотреть)
Наступило утро субботы. По игре прошло еще несколько лет. Когда кто-то из наших решил отправиться на юг, я не утерпел и решил отправиться с ними. По дороге мы зашли в Арнор, где я встретил Охтара, который сообщил мне, что его жена умерла от старости. Да, я знал, что люди смертны, но я не мог себе представить, насколько короток их век, и в этот миг бессмертие показалось мне тяжким проклятием. (Забавно, учитывая то, как в Умбаре все, напротив, цеплялись за жизнь и желали бессмертия). Мы пошли дальше, а я все думал о Нориэль и о краткости жизни людей. Вскоре мы достигли Гондора, и я не поверил своим глазам - Нориэль была жива. Оказалось, что она почувствовала зов старости и решила уйти и не цепляться за жизнь, но искала достойной смерти и хотела пасть с мечом в руке. Поэтому, когда мы прошли мимо Минас-Итиля, люди которого ждали штурма, она решила помогать в его обороне, а я не смог покинуть ее и тоже остался до штурма.
Перед самым штурмом мы могли наблюдать потрясающую картину. Слева к воротам шли орки, гремели барабаны, слышались дикие вопли. А справа, навстречу оркам, шла дивная эльфийская процессия со знаменами и музыкой (на которую по правилам нельзя было нападать). Эльфы прошли и исчезли, как мимолетное виденье, и начался штурм. Люди Гондора под командованием Исильдура доблестно сражались, но легионы орков были бессчетны, а вскоре при помощи черной магии нас отбросили от ворот и защитникам пришлось отступить по заранее приготовленному пути. Мы добрались до Лориэна, где встретили других эльфов, в том числе из Линдона. Нориэль, которая тоже выжила, на этот раз ушла насовсем, попрощавшись со своим мужем и со мной. Как я потом услышал, она снова попала в плен и была принесена в жертву.
Отдохнув после боя, люди покумекали и решили: а почему бы им, собственно, не пойти и не отбить Минас-Итиль обратно? Ворота сломаны, а войско Гондора почти не потеряло бойцов. Придя к захваченной крепости, мы вошли в нее и убили единственного человека, который остался там.
Как оказалось, мастера не ждали от нас такой подлости, а поэтому войско Мордора ушло куда-то еще. Поэтому пришлось в срочном порядке сказать, что Минас-Итиль затемнился и там оставаться нельзя. "Ой, да больно надо", сказали гондорцы и пошли в другую свою крепость - Минас-Анор. Вскоре туда начали стягиваться
войска других стран: арнорцы, эльфы из Линдона, Зеленолесья, Лориэна, ибо настало время войны Последнего Союза.
Когда мы вышли из стен Минас-Анора и направились к Мордору, я смотрел на идущее войско круглыми глазами и воистину охреневал от количества бойцов, а также от того, что я - один из этого войска и что это действительно происходит со мной. В самой осаде я почти не участвовал, так как меня приставили защищать важных персон, находившихся в тылу - хранителей волшебных колец. Но кольцо осады сжималось, и, поняв, что тылам ничего не угрожает, я отправился на передовую. Там я мог наблюдать поединок между Исильдуром и кем-то в черном, причем Исильдур победил. Только позже я узнал, что этот кто-то и был Саурон. Но самое веселое было то, что и Гил-Галад, и Элендиль оказались живы из-за расторопности Исильдура. Тогда Элендиль взял кольцо Всевластья, добытое своим сыном, и отправился к жерлу Ородруина. ( - А где Ородруин-то? - А, да где хотите (с)Мастер)
Все то, что произошло дальше, я, увы, не видел, и пересказываю то, что услышал. Элендиль стоял над огнем и пытался решиться все-таки его выбросить. В какой-то миг он сделал резкое движение, и Гил-Галад, подумав, что тот надевает кольцо, пинком отправил короля людей в огонь на пару с кольцом. Подробнее про это можно прочесть вот здесь: http://homo-liberus.livejournal.com/152764.html
Игра началась с затопления Нуменора и прибытия к нам в гавани спасшихся кораблей с Элендилем во главе. Мы с другом, правда, начало встречи нуменорцев пропустили и прибыли с опозданием. Мне удалось с середины услышать историю про то, что произошло с Нуменором, а когда король Гил-Галад, леди Галадриэль и прочие важные особы стали обсуждали что-то свое, простому местному эльфу недоступное, я отправился спать.
Четверг для меня был не очень богат на события. Первую половину дня мы ставили ворота, потом к нам зачастили гости с разных концов Средиземья. Приходили Харадримы, с которыми мы договорились о мире и о помощи с отковкой оружия (с этим потом вышла неприятная история: харадримы были затемнены, и мы должны были это увидеть, но не увидели, так как рег не повесил на них красный цветочек. В результате пришлось разрывать торговый договор, но это было позже). Но самыми интересными гостями в этот день были не харадцы, а знатная женщина из Гондора с двумя охранниками, державшаяся настолько гордо, что я, признаться, опешил и даже не разоружил их, будучи привратником.
Гондорцам нужен был Кирдан. Придя к нему, они потребовали корабль, потому что им был пророческий сон о том, что Королева Нуменора при его затоплении осталась жива и ждет их на незатонувшей вершине Менельтармы. Доводы корабелов о том, что прошло уже 20 лет и что нельзя просто так взять и, подняв паруса, доплыть до места гибели Нуменора, ни к чему не привели. Тогда, после резкого вопроса "Я правильно понимаю, что вы не дадите нам корабли", заданного несколько раз во все более и более гневной форме, женщина заявила, что они силой заберут корабли, и люди обратили свои копья против безоружных фалатрим. И тут я поступил, на мой взгляд, неправильно и даже трусливо: развернулся и побежал. Да, я бежал, чтобы взять лук и стрелы и сражаться; да, почти все безоружные эльфы тоже побежали, но я должен был понимать, что лук мой лежал далеко, а тетива на нем даже не натянута; а в то же время краем глаза я успел увидеть, как кто-то, будучи безоружным, пытался что-то сделать с нападающими.
Когда я наконец выбежал из нашего шатра с луком в руках, все уже закончилось. Людей уложили в тяжран, а наши почти не пострадали. Правда, в это время находившиеся в Линдоне харадцы (те самые, и их пытались вылечить от затемнения) похватали оружие, оставленное у ворот, и удрали.
Позже выяснилось, что эти люди вовсе не были гондорцами, а просто надели одежду с белым древом и устроили провокацию. Так или иначе, режим пропуска в ворота стал более строгим, и при входе не сдавать оружие можно было лишь тем, кого мы хорошо знаем.
Перед сном наш мастер-кузнец, Галадлин (который до конца игры так и не смог запомнить свое имя) позвал нас и сообщил, что утром в Линдон придет человеческий кузнец, а чуть позже к нему придет призрак, и если призрак до него дойдет, то человеку наступит конец. Поэтому, увидев призрака, один из нас должен был начать заговаривать ему зубы (хотя какие у призрака зубы?), а второй бегом звать кого-то, кто смог бы с этим призраком справиться, то есть Глорфинделя или Аннаэля, нашего целителя. Но наутро кузнец так и не пришел, поэтому мы сами отправились в Арнор его спасать. Насколько я понял, спасли.
После этого мы вернулись домой, в Линдон. Как раз тогда я решил попробовать выковать меч. Два раза я заливал металл в форму, и оба раза получалась фигня. Но тут я услышал, что кто-то из наших куда-то идет, а, поскольку в локации сидеть мне страшно надоело, мне хватило и этих скудных сведений, чтобы взять лук и стрелы и пойти с ними.
Правда, далеко от ворот мы не ушли. Впереди показалось какое-то шевеление, и мы увидели двух людей из Умбара, один из которых швырнул второго к нашим ногам, обозвал предателем и проклял его. Оказалось, что этот человек был против политики Умбара и оставался другом эльфов, но на нем лежало проклятие, и чтобы его спасти, было необходимо, чтобы наш кузнец Охтар пошел в какую-то кузницу далеко на юге и отковал какой-то артефакт. Мы уже собрались идти туда, как появился кто-то еще, кажется, какой-то кольценоситель, и заявил, что ему тоже необходим Охтар. В общем, нашего гвайт-и-мирдайн буквально рвали на части, и в порядке живой очереди он решил сначала помочь умбарцу.
Всей ватагой мы дружно и весело пошли вперед, но около Имладриса нас перехватили и сообщили, что в районе Гундабада появились орки. "А что, нас много, мы парни крепкие", решили мы и пошли бить морды оркам. В пещере у Гундабада мы действительно услышали верещание своры орков, которые радовались, что к ним пришло мясо. Началсь вялая схватка, я стрелял по оркам, те потихоньку падали, тролль пытался бить наших, аккуратно выглядывая из-за дерева, все прятались за щитами. И тут из глубины пещеры появляется, МАТЬ ЕГО, ДРАКОН!!! Огнедышащий! Отряд светлых бегом рванул оттуда, в Линдон и Имладрис послали за подмогой, меня в том числе, так как стрелы у меня успели закончиться.
Когда я добежал до Имладриса, местные эльфы меня услышали и "приняли к сведению". Решений в отсутствие своего владыки, Элронда, принимать они не хотели. Бегом вернувшись обратно в Гундабад, я увидел, что бой все еще кипит. На земле в тяжелом ранении лежала девушка-лучница из Арнора, и я решил попробовать оттащить ее из боя. В этот момент надо мной нависла огромная фигура тролля, его дубина сбила меня с ног и я потерял сознание.
Очнулся я в пещере, в окружении орков. Все мое тело болело, а дубина, кажется, переломала ребра. Девушка из Арнора была рядом со мной. Нам влили в горло какое-то орочье пойло, чтобы мы могли стоять на ногах, а потом вывели из другого выхода и повели на юг, в Мордор.
Дорога быля тяжелой. Орки то и дело погоняли нас копьями, а измученные ноги отказывались идти. Наконец, впереди мы увидели огромную равнину, которая простиралась до самого горизонта. То тут, то там торчали остовы деревьев, ныне мертвые. Доведя до места назначения, нас швырнули в пещеру, где мы увидели отрубленную руку такого же несчастного. Оставалось надеяться, что нам повезет больше, чем ему.
Орка вышли встречать люди из Кханда, бывшие работорговцами. У нас забрали нашу одежду и дали какие-то тряпки. Мы стали рабами на рудниках Кханда.
Очень громкий кхандец заявил нам, что больше у нас не будет имен, будут лишь номера и, возможно, клички. Его самого можно было величать лишь "Господин главный надзиратель" и никак иначе. Я как настоящий гордый эльф решил не унижаться и не звать его так, а удары ногами и плетью меня не сильно устрашили, но когда надсмотрщик схватил Нориэль, мою подругу по несчастью, и поднял ее над обрывом, вся моя гордость мгновенно исчезла, и я был готов называть надзирателя как угодно.
После этого потянулись нескончаемые дни работы на рудниках. Солнце палило вовсю, воды нам почти не давали, но самым страшным было сознавать, что я в это время своими собственными руками строил стену для злейшего врага эльфов. Несколько раз во время работы нам удалось заглянуть в какие-то чертежи и даже что-то стащить. А потом у нас появилась возможность сбежать. Точнее, сбежать мог кто-то один. А эта девушка из Арнора приглянулась мне еще тогда, когда мы только начинали наш путь из Линдона, а теперь, за время совместного труда это чувство лишь окрепло. Как некогда Аэгнор, я полюбил смертную, и я не мог допустить, чтобы я обрел свободу, а она осталась трудиться на рудниках.
Всей ватагой мы дружно и весело пошли вперед, но около Имладриса нас перехватили и сообщили, что в районе Гундабада появились орки. "А что, нас много, мы парни крепкие", решили мы и пошли бить морды оркам. В пещере у Гундабада мы действительно услышали верещание своры орков, которые радовались, что к ним пришло мясо. Началсь вялая схватка, я стрелял по оркам, те потихоньку падали, тролль пытался бить наших, аккуратно выглядывая из-за дерева, все прятались за щитами. И тут из глубины пещеры появляется, МАТЬ ЕГО, ДРАКОН!!! Огнедышащий! Отряд светлых бегом рванул оттуда, в Линдон и Имладрис послали за подмогой, меня в том числе, так как стрелы у меня успели закончиться.
Когда я добежал до Имладриса, местные эльфы меня услышали и "приняли к сведению". Решений в отсутствие своего владыки, Элронда, принимать они не хотели. Бегом вернувшись обратно в Гундабад, я увидел, что бой все еще кипит. На земле в тяжелом ранении лежала девушка-лучница из Арнора, и я решил попробовать оттащить ее из боя. В этот момент надо мной нависла огромная фигура тролля, его дубина сбила меня с ног и я потерял сознание.
Очнулся я в пещере, в окружении орков. Все мое тело болело, а дубина, кажется, переломала ребра. Девушка из Арнора была рядом со мной. Нам влили в горло какое-то орочье пойло, чтобы мы могли стоять на ногах, а потом вывели из другого выхода и повели на юг, в Мордор.
Дорога быля тяжелой. Орки то и дело погоняли нас копьями, а измученные ноги отказывались идти. Наконец, впереди мы увидели огромную равнину, которая простиралась до самого горизонта. То тут, то там торчали остовы деревьев, ныне мертвые. Доведя до места назначения, нас швырнули в пещеру, где мы увидели отрубленную руку такого же несчастного. Оставалось надеяться, что нам повезет больше, чем ему.
Орка вышли встречать люди из Кханда, бывшие работорговцами. У нас забрали нашу одежду и дали какие-то тряпки. Мы стали рабами на рудниках Кханда.
Очень громкий кхандец заявил нам, что больше у нас не будет имен, будут лишь номера и, возможно, клички. Его самого можно было величать лишь "Господин главный надзиратель" и никак иначе. Я как настоящий гордый эльф решил не унижаться и не звать его так, а удары ногами и плетью меня не сильно устрашили, но когда надсмотрщик схватил Нориэль, мою подругу по несчастью, и поднял ее над обрывом, вся моя гордость мгновенно исчезла, и я был готов называть надзирателя как угодно.
После этого потянулись нескончаемые дни работы на рудниках. Солнце палило вовсю, воды нам почти не давали, но самым страшным было сознавать, что я в это время своими собственными руками строил стену для злейшего врага эльфов. Несколько раз во время работы нам удалось заглянуть в какие-то чертежи и даже что-то стащить. А потом у нас появилась возможность сбежать. Точнее, сбежать мог кто-то один. А эта девушка из Арнора приглянулась мне еще тогда, когда мы только начинали наш путь из Линдона, а теперь, за время совместного труда это чувство лишь окрепло. Как некогда Аэгнор, я полюбил смертную, и я не мог допустить, чтобы я обрел свободу, а она осталась трудиться на рудниках.
Нориэль взяла все те бумаги, что нам удалось украсть за все время нашего труда, а я остался. Очень скоро ко мне подбежал господин главный надзиратель и потребовал ответить, где второй раб. В тот день мне досталось, наверное, больше, чем за все остальное время пребывания на рудниках. Женщина же, что на рудниках была главной, заверила меня, что далеко она не уйдет, так как ее найдут, а если и не найдут, то тем хуже для
нее, ибо вокруг была пустыня. Я даже начал сомневаться, что действительно бежать стоило ей, а не мне, и молил валар, чтобы с Нориэлью ничего не случилось.
Шли годы, и я, работая на рудниках, уже стал понемногу забывать, кто я, откуда я, как мое имя... Были только рудники, надзиратель и палящее солнце. Через какое-то время на рудники доставили еще людей-рабов, но долго проработать вместе мы не успели, так как к рудникам подошли два воина, один из которых был Охтар. Они сразили стражу и мы получили возможность бежать. Мы отходили, но медленно из-за того, что не все рабы могли быстро идти, а враги уже догоняли нас. Тогда один из новых рабов, старик, взял меч и прикрыл наш отход, погибнув в неравном бою. Благодаря нему мы получили достаточно времени, чтобы уйти. Охтар и большая часть остальных сразу пошли в Умбар, где затевалась какая-то битва, а я, будучи безоружным, и еще один бывшый раб, Хаги, сын Хаги, пошли в Линдон. В Линдоне мои физические раны исцелили, но память о рудниках Кханда осталась у меня навсегда.
Я знал, что браки между людьми и эльфами - дело очень редкое, почти уникальное, и надежд особо не питал. Однако Нориэль все же вышла замуж за эльфа. За Охтара. На свадьбе я старался быть веселым, и был рад за Нориэль, ту, которую любил, и Охтара, того, кто спас меня из рабства, которое было хуже, чем смерть. Но как жить теперь самому, я не знал.
Вечером к нам пришли люди из Арнора и сообщили, что Саурон вновь восстал и собирает своих слуг. Сам же процесс его возрождения удалось записать на палантир, сказали люди и предъявили нашему королю видеозапись процесса на телефон. Надеюсь, что потом можно будет это видео посмотреть)
Наступило утро субботы. По игре прошло еще несколько лет. Когда кто-то из наших решил отправиться на юг, я не утерпел и решил отправиться с ними. По дороге мы зашли в Арнор, где я встретил Охтара, который сообщил мне, что его жена умерла от старости. Да, я знал, что люди смертны, но я не мог себе представить, насколько короток их век, и в этот миг бессмертие показалось мне тяжким проклятием. (Забавно, учитывая то, как в Умбаре все, напротив, цеплялись за жизнь и желали бессмертия). Мы пошли дальше, а я все думал о Нориэль и о краткости жизни людей. Вскоре мы достигли Гондора, и я не поверил своим глазам - Нориэль была жива. Оказалось, что она почувствовала зов старости и решила уйти и не цепляться за жизнь, но искала достойной смерти и хотела пасть с мечом в руке. Поэтому, когда мы прошли мимо Минас-Итиля, люди которого ждали штурма, она решила помогать в его обороне, а я не смог покинуть ее и тоже остался до штурма.
Перед самым штурмом мы могли наблюдать потрясающую картину. Слева к воротам шли орки, гремели барабаны, слышались дикие вопли. А справа, навстречу оркам, шла дивная эльфийская процессия со знаменами и музыкой (на которую по правилам нельзя было нападать). Эльфы прошли и исчезли, как мимолетное виденье, и начался штурм. Люди Гондора под командованием Исильдура доблестно сражались, но легионы орков были бессчетны, а вскоре при помощи черной магии нас отбросили от ворот и защитникам пришлось отступить по заранее приготовленному пути. Мы добрались до Лориэна, где встретили других эльфов, в том числе из Линдона. Нориэль, которая тоже выжила, на этот раз ушла насовсем, попрощавшись со своим мужем и со мной. Как я потом услышал, она снова попала в плен и была принесена в жертву.
Отдохнув после боя, люди покумекали и решили: а почему бы им, собственно, не пойти и не отбить Минас-Итиль обратно? Ворота сломаны, а войско Гондора почти не потеряло бойцов. Придя к захваченной крепости, мы вошли в нее и убили единственного человека, который остался там.
Как оказалось, мастера не ждали от нас такой подлости, а поэтому войско Мордора ушло куда-то еще. Поэтому пришлось в срочном порядке сказать, что Минас-Итиль затемнился и там оставаться нельзя. "Ой, да больно надо", сказали гондорцы и пошли в другую свою крепость - Минас-Анор. Вскоре туда начали стягиваться
войска других стран: арнорцы, эльфы из Линдона, Зеленолесья, Лориэна, ибо настало время войны Последнего Союза.
Когда мы вышли из стен Минас-Анора и направились к Мордору, я смотрел на идущее войско круглыми глазами и воистину охреневал от количества бойцов, а также от того, что я - один из этого войска и что это действительно происходит со мной. В самой осаде я почти не участвовал, так как меня приставили защищать важных персон, находившихся в тылу - хранителей волшебных колец. Но кольцо осады сжималось, и, поняв, что тылам ничего не угрожает, я отправился на передовую. Там я мог наблюдать поединок между Исильдуром и кем-то в черном, причем Исильдур победил. Только позже я узнал, что этот кто-то и был Саурон. Но самое веселое было то, что и Гил-Галад, и Элендиль оказались живы из-за расторопности Исильдура. Тогда Элендиль взял кольцо Всевластья, добытое своим сыном, и отправился к жерлу Ородруина. ( - А где Ородруин-то? - А, да где хотите (с)Мастер)
Все то, что произошло дальше, я, увы, не видел, и пересказываю то, что услышал. Элендиль стоял над огнем и пытался решиться все-таки его выбросить. В какой-то миг он сделал резкое движение, и Гил-Галад, подумав, что тот надевает кольцо, пинком отправил короля людей в огонь на пару с кольцом. Подробнее про это можно прочесть вот здесь: http://homo-liberus.livejournal.com/152764.html
После этого началось что-то невообразимое, был поединок, кто-то кого-то проклял, самого Гил-Галада едва не зарубили мечом люди, мстя за своего короля. После битвы я еще какое-то время побродил по Мордору среди погибших, отыскивая тех кого знал. Тяжело далась Последнему Союзу эта победа. Но хоть Саурон и был повержен, победой это вряд ли можно было назвать, ибо вражда легла между людьми и эльфами в тот день, сын Исильдура Анарион запретил эльфам из Линдона являться к нему в Минас-Анор, и чудом больше не пролилась на земле Мордора кровь людей и эльдар.
Бродя по Мордору, я узнал тот участок стены, что строил, будучи рабом. Нашел я и ту самую пещеру с отрубленной рукой, куда нас с Нориэлью бросили, взяв в рабство. После этого я в компании других эльфов отправился обратно в Линдон. Все орки были уничтожены, и дороги были безопасны, так что мы шли открыто, не таясь, и не опасаясь того, что сбоку появятся тени врагов. Я с трудом мог припомнить, когда мы последний раз были так спокойны, и единственное, что омрачало мое сердце, был поступок моего Короля. Должен ли он был так поступить? Мог ли он так поступить? По дороге мы заглянули в Минас-Итиль, и там меня попросили передать государю, что сыны Элендиля просят его прийти к ним, чтобы разрешить тот конфликт, который возник и разделил людей и эльфов.
В Линдоне я увидел, как эльфы Имладриса отрекаются от Гил-Галада, как появился призрак Элендиля и разговаривал с Галадриэлью. А после мы отправились с королем в Гондор, и впервые за много лет почти все мы были безоружны. Там я был свидетелем тяжелого и печального разговора Эрейниона (который отрекся от титула верховного короля нолдор и от имени "Гил-Галад") с сынами Элендиля, пересказать который у меня не хватит умения и слов. Оба они простили Эрейниона и взяли свои слова назад, но Анарион все еще не мог назвать бывшего владыку эльфов своим другом. Выйдя из крепости, наш малочисленный отряд пообещал встречаться на этом же месте раз в несколько лет, став чем-то вроде Серой дружины, защищая и охраняя людей от порождений тьмы, которых все еще немало осталось в мире. Пройдут года, и однажды какой-нибудь торговый караван окружат разбойники, но из темноты появятся несколько фигур с обнаженными мечами, спасут торговцев и исчезнут так же незаметно, как появились. Таких случаев будет много, и так будет отдавать свой долг перед людьми Эрейнион, бывший верховный король нолдор, прощенный сыновьями убитого им друга и не простивший сам себя.
А Саурон... Много раз бывал он повержен и каждый раз восставал вновь; и, хоть и была оплачена победа над ним большой кровью, не может быть уверенности в том, что не вернется он боле. А, как известно, магические кольца обладают собственной волей, и падая, Элендиль выпустил из руки своей Единое Кольцо, и не было извержения Ородруина, и, возможно, кольцо не было уничтожено и когда-нибудь вновь появится в Средиземье. Но пока же на долгие года установлен мир, и многие поколения проживут свои жизни в спокойствии и благоденствии, а Война Последнего Союза станет лишь легендой, и немногие будут помнить о том, что произошло когда-то давным-давно на безжизненной земле Мордора.
Бродя по Мордору, я узнал тот участок стены, что строил, будучи рабом. Нашел я и ту самую пещеру с отрубленной рукой, куда нас с Нориэлью бросили, взяв в рабство. После этого я в компании других эльфов отправился обратно в Линдон. Все орки были уничтожены, и дороги были безопасны, так что мы шли открыто, не таясь, и не опасаясь того, что сбоку появятся тени врагов. Я с трудом мог припомнить, когда мы последний раз были так спокойны, и единственное, что омрачало мое сердце, был поступок моего Короля. Должен ли он был так поступить? Мог ли он так поступить? По дороге мы заглянули в Минас-Итиль, и там меня попросили передать государю, что сыны Элендиля просят его прийти к ним, чтобы разрешить тот конфликт, который возник и разделил людей и эльфов.
В Линдоне я увидел, как эльфы Имладриса отрекаются от Гил-Галада, как появился призрак Элендиля и разговаривал с Галадриэлью. А после мы отправились с королем в Гондор, и впервые за много лет почти все мы были безоружны. Там я был свидетелем тяжелого и печального разговора Эрейниона (который отрекся от титула верховного короля нолдор и от имени "Гил-Галад") с сынами Элендиля, пересказать который у меня не хватит умения и слов. Оба они простили Эрейниона и взяли свои слова назад, но Анарион все еще не мог назвать бывшего владыку эльфов своим другом. Выйдя из крепости, наш малочисленный отряд пообещал встречаться на этом же месте раз в несколько лет, став чем-то вроде Серой дружины, защищая и охраняя людей от порождений тьмы, которых все еще немало осталось в мире. Пройдут года, и однажды какой-нибудь торговый караван окружат разбойники, но из темноты появятся несколько фигур с обнаженными мечами, спасут торговцев и исчезнут так же незаметно, как появились. Таких случаев будет много, и так будет отдавать свой долг перед людьми Эрейнион, бывший верховный король нолдор, прощенный сыновьями убитого им друга и не простивший сам себя.
А Саурон... Много раз бывал он повержен и каждый раз восставал вновь; и, хоть и была оплачена победа над ним большой кровью, не может быть уверенности в том, что не вернется он боле. А, как известно, магические кольца обладают собственной волей, и падая, Элендиль выпустил из руки своей Единое Кольцо, и не было извержения Ородруина, и, возможно, кольцо не было уничтожено и когда-нибудь вновь появится в Средиземье. Но пока же на долгие года установлен мир, и многие поколения проживут свои жизни в спокойствии и благоденствии, а Война Последнего Союза станет лишь легендой, и немногие будут помнить о том, что произошло когда-то давным-давно на безжизненной земле Мордора.
