Как может закончить свою жизнь любопытный актер

Владимирская область встретила нас (а точнее, тех, с кем я заезжал - Мираду, Чупу, Арвина и других) обжигающим солнцепеком. Хотелось макнуться. Потом мы дошли до переправы, посмотрели на мост - желание макнуться слегка отпало. Побросали рюкзаки в лодку к Мэлвину - переехали. Здравствуйте, господа из Ля Рошель!

Сразу там же родилась шутка: "Новый аттракцион "Аэрия Глорис" - переплыть на моторке речку за 1000 рублей!"

Прямо на переправе меня поймала Деолинн и сказала, что со всеми нашими договорилась. Я немного удивился: о чем бы? Тем не менее встал под рюкзак и пополз по указанному ей азимуту. По пути встретил Алика, который в своей обычной сдержанно-корректной манере поведал мне, что я нехороший человек, потому что ввел весь театр в заблуждение по поводу места стоянки нашего театра. Оказывается, все свято считали, что мы стоим не в Городе, а где-то во Франции. И что нас уже предупредили, что перевешают на ближайшем суку за бродяжничество.

Потом вернулись еще и Мирра с Валкой, и я стал козлом мастерским еще и потому, что купил не той воды, что они просили. Я, конечно, вместо пяти литров купил три, а что это окажется минералка с газом - и не подозревал. Готовить на газированной минералке (а больше ничего не было) макароны никто не захотел.

Пока мы сидели и грустили, мимо прошла Коруинт (герцогиня Буйонская) и попросила нас помочь с выкашиванием места под торговую лавку. Я ничтоже сумняшеся подхватил косу и пошел ей махать. Перед этим предложил нашим все-таки переехать в Город, поскольку неохота жить очень далеко от места выступлений. Так мы от ветки с надписью "Бургундия" переехали куда-то ближе к Фландрии. Стали ставиться, нашли замечательное место - огромная коряга сухостоя (дрова были всю игру), деревья создают чудесный тенек (поэтому днем к нам постоянно приходили гости), травка мягкая (если бы ее было не полметра в вышину!), в общем - курорт антверпенский.

Дальше интересного было мало: мы долго и упорно строились. Нелегкое, скажу вам, это дело, когда на команду из десяти человек четверо парней, из которых двое еще не заехали! Мы еще узнавали у мастеров про ратушу - получили ответ, что ратушу построят сами мастера. Но пока что больше мы им помогали, чем они нам: таскали горбыль, воду, чипы и прочее. Впрочем, мы для этого раньше начала, собственно, и приехали.

Еще было дело - ходил я в Голландию за газонокосилкой к Паше, который как раз ей выкашивал будущий Морской клуб. На обратном пути я еще промахал тропинку от основной дороги Франция-Голландия к Городу. Ну, или по крайней мере к нашему лагерю. Потом посидели, порепетировали (репетиция была совмещена с выступлением для пришедших к нам дворянок и инвалида-цыгана Тралла) и легли спать. Мирра клятвенно пообещала, что разбудит всех в девять часов.

Не срослось. Наши палатки стояли так, что примерно к половине девятого начинали изображать из себя сауну, а ровно в девять (секунда в секунду!) я уже не смог спать там дальше и проснулся. Все оставшиеся дни я просыпался так же - с первой мыслью "Нафиг спальник!". Дальше мы поняли всю фишку выбранного нами места: днем есть тенек, зато утром фиг поспишь! Спать в таком пекле нормально мог только Некросс.

Поели - и снова в бой, покой нам только сниться! Копать ямы, косить траву, задалбывать мастеров вопросом, когда же все-таки нам построят ратушу... Помогать мастерам таскать всякую печатную продукцию, оказывать небольшую помощь по землеройству Семицветке (а то как же, отдашь кому-нибудь бур на минуточку - потом в жизни не найдешь!). Потом нас таки призвали на парад. Народу было сильно меньше, чем ожидалось (Португалия вообще, по-моему, была представлена только четырьмя девушками), несмотря на это, представили всех основных личностей и отпустили играться. Кстати, когда парад открывает глава района - это, скажу я вам, ново! Мы еще бегали и раздавали всем потенциальным зрителям афишки нашего театра, так что буквально за десять минут они все кончились. Ну и ладно, запасные еще были.

Вернулись с парада - продолжаем заниматься строяком. Ровно ничего интересного: сожженные плечи и спина, отваливающиеся руки. Вообще, нафига я эту часть отчета пишу? Единственный игровой момент - сходили с госпожой д'Этье и передали маркизе де Брюйер прошение от нас королеве - разрешить нам гастролировать. В это же время я в первый раз за игру представил Мирре господина де Жюссака. Она его по ночному времени не запомнила.

Потом приехали Некросс, Феанур, Норда и Умбра. Сели у костра петь и орать. Приходили цыгане, но потом ушли: у нас слишком шумно было. Посидели мы, посидели - и пошел я в Голландию, потрепаться со свежезаехавшими Нефи и Тороном. У нас были идеи, что они у нас в спектакле эпизодические роли сыграют. Дошел до Голландии - нема их там, спят уже где-то. Присел я на пенек, ограбил голландцев на ведро рагу (спасибо!) и битый час сидел и слушал их разговоры о том, как они здорово утром своим боевым кораблем, который единственный в Европе, заблокируют устье Шельды и убьют всю морскую торговлю Антверпена. Я намотал это на ус, решив наутро предупредить мэра, со всеми попрощался и отбыл.

Утро навевало чувство дня сурка: опять утренняя баня, опять купаться (без этого жить ровно невозможно), опять толпы поигрово голых жителей, слоняющихся по городу, опять долгий строяк и переговоры с мастерами: "Может, все-таки вызвать подмогу на строительство ратуши?" - "Не надо, сами справимся!". Где-то в середине дня я предупредил мэра о возможности голландской экономической блокады, потом мы получили через маркизу де Брюйер ответ от королевы. Ее Величество желали нас видеть на следующий день в полдень на приеме. Далее опять таскание пиломатериалов через Францию, в результате чего была небольшая ссора по поводу "Вот так всегда - кому-то фигу с маслом, кому-то остальной подлунный мир" (в смысле таскать). По результатам этой конструктивной перебранки было решено 1) не ждать мастерской манны, ставить ратушу самим, и 2) забить на танцпол (кому надо - сами достроят), сделать сцену и гримерку. Заодно приехала Ская и вызвалась воодушевлять всех остальных на работу, в результате пока парни таскали деревяшки, девушки обтянули-таки лагерь нетканкой, и стал у нас театр весь таким позитивно-красно-желтеньким, как моя котта.

Не без помощи заботливых Деолинн и Кэт и просто фанатично выкладывавшегося Давида были добыты брусья и степлеры, сделана гримерка, а потом мы втроем с присоединившимся к нам Чупой сшили шесть фанерин прямоугольником 2х3 и сделали сцену. Это было как нельзя более своевременно, учитывая, что представление должно было начаться пять минут назад. Мы погоняли Валку с рекламными целями по городу - и начали.

В этот день мы ставили "Куртуазный Кавалер", "Штаны св. Гильбера" и "Женатого любовника", плюс песни, пляски, фаершоу - в общем, как всегда у нас. Народ, насколько я понял, протащился и свой фан получил. После этого мы пошли на прием к Буйонским и решили там поставить "Дворянин и Ноде". Это и было самой большой ошибкой: хотя людям все понравилось пожизнево, но по игре они, видимо, забыли, что мы театр совершенно не придворный и не куртуазный, а самый что ни на есть улично-народный, и после нашего (надо сказать, достаточно фривольного) выступления оказались до предела возмущены - до такой степени, что заявили, что поставят вопрос о нашем выселении из Города. Еще какой-то месье стал усиленно интересоваться фразой "Да забодай тебя дракон" - пришлось в экстренном порядке отбрехиваться, что, мол, Госпожа - особа романтическая и начитанная, а уж в такой ситуации, в какую она попала, использовать подобные украшения речи совершенно не зазорно. Месье вроде бы остался доволен объяснением. А вот герцогиня де Буйон и виконтесса де Тюренн были, скажем так, слегка разгневаны.

Не сказать, правда, чтобы мы этим сильно обеспокоились, поскольку к утру нас ожидала королева. А желание Ее Величества видеть нас мы считали значительно более значащим фактором, чем желание господ Буйонских нас не видеть. Мы еще было хотели послать официальные извинения, но кому и за что? Буйонским - не хотелось (знали же, кого приглашают), а королеву мы вроде бы еще ничем обидеть не успели... В общем, извинения мы писать не стали.

А тут ловит меня мастер и выдает конверт с бесом. Я тайком уполз в палатку - ну не знал еще, что после нашего чувственного выступления перебесится половина театра, и уж по крайней мере мы с Феануром, как исполнители ролей двух главных охальников точно. Достал фонарик и узнал, что мне срочно надо за два часа соблазнить замужнюю женщину. Короче говоря, все по роли. Хорошо еще, что не было уточнения про дворянку. Мне ж в замок не попасть сейчас, не давши знак, что я - от вас!

А тут - просто провидение! Из голландского кабака пришли Торон и Нефи, которой я намедни обещал массаж (и кусок текста пьесы, где они с Тороном могли бы участвовать). Увел ее в палатку и принялся там исполнять своего беса.

- А ты знаешь, что по правилам то, что мы сейчас с тобой делаем, можем трактоваться как секс?

- Знаю...

- Ну и отлично!

Потом Торон отправился обратно в Голландию, а наши - устраивать гулянку в кабаке (у них своих бесов было в комплекте).

- Этьен, ты идешь с нами?

- Нет, не иду.

- Мы в кабак идем!

- Я понял, Рене! Нет, я останусь здесь.

- Этьен, я тебя не узнаю!

- Я занят! Я массаж гостье делаю!

- Ааа... Я тебя узнаю!

Короче, выяснилось, что не мы одни успели бесов подхватить. Вообще по свидетельству очевидцев после нашего выступления мастера начали бесов просто россыпями раздавать. Не знаю, что их остановило - то ли то, что игроки подошли со словами: "Ребята, ну два часа как игра началась, уймитесь, пожалуйста!", то ли то, что бесы тупо кончились. Короче, у нашей гостьи тоже была одержимость - забеременеть за два часа. Вот такой вот, млин, сюрприз. Лучше б вместо Эсмеральды я на площади повис!

А вообще, решил я, что уж там - надо иногда совершать необдуманные действия, а то жизнь совсем пресная получается! И прямо там же французский актер Этьен предложил голландской официантке Венди руку и сердце, да и все остальные конечности и органы (а заодно - я же должен был соблазнить замужнюю женщину, как-никак! Хотя в темноте паспорт со штампом спрашивать не хотелось). Ответный мявк был не отрицательным, но и безоговорочным согласием тоже считаться не мог. Поэтому мы просто выползли из палатки и присели к костру - потрепаться с остальными театралами, которые уже успели натворить свои бесчинства в кабаке и вернулись обсуждать их. По городу крики, вопли, стоны (где-то предсмертные, где-то оргазменные) - а мы сидим себе, байки травим, песни поем. Посидели мы, посидели - потом вдвоем с Венди взяли гитару и пошли в Голландию.

Дальше - ночь у костра с гитарой. Пение, пение, байки, анекдоты, опять байки, опять пение. Ну, вы все прекрасно знаете, как это бывает!

Самое утро пятницы. Театр лениво раскачивается и завтракает консервированными пловами и гречкой. Приходят гвардейцы кардинала, и де Жюссак объявляет, что кардинал хочет нас видеть. Мы резко впадаем в панику, поскольку вопросов у Его Высокопреосвященства к нам может быть кучу: кто развешивает по городу бумажки со стихами, порочащими его (а это были мы), какого лешего мы натворили вчера на приеме у Буйонских, и какого водяного еще сотворим в ближайшее время, что такого наговорили нам наши бесы, да мало ли еще чего? Впрочем, наш театр вызовом в пыточную камеру удивить уже было сложно, нас туда утягивают на каждой игре, куда мы выезжаем театром (а именно АГ и Кринн :) ), так что мы неторопливо доели (еще и угостили гречкой одного из гвардейцев), собрались и под конвоем гвардейцев (беззаботно распевавших "У нас в стране на каждый лье по сто шпионов Ришелье") отправились в Пон-де-Пьер.

Первые примерно пять минут мы добросовестно сидели и трепетали в пондепьерском саду. После чего всякий пиетет с нас облетел, и мы занялись любимым делом - репетициями. Мимо проходил французский Великий Инквизитор, который услал нас с Рене строить им алтарь в качестве епитимьи. А нам что - сложно? После десяти минут акробатики с лопатой, топором и поминаний Парижской Богоматери алтарь был надежно урыт в землю. По крайней мере я посчитал, что грех своего беса я искупил.

Вернувшись в компанию наших друзей, мы опять приступили к репетициям, в качестве зрителя использовали единственного стоящего на страже Пон-де-Пьер гвардейца. После чего вышла леди Сюзанна и отправила нас сидеть в гвардейские казармы, дабы мы своим гвалтом не мешали думать Его Высокопреосвященству. Казармы - это тент на солнце, температура под ним примерно соответствует финской сауне, спасибо еще, какая-то добрая душа притаранила нам баклажку воды. Сидим мы там, продолжаем репетировать (с одной стороны, а куда деваться, с другой - а чем еще заняться?). Прибегает какой-то месье:

- Так, а что это у нас столько народу делает в пыточной камере?

- Месье, давайте без неигровухи! Пыточная камера тут по жизни, а по игре тут казармы гвардейцев. Мы в них сидим!

- А вы сядьте за ними!

Сели за казармами - спасибо, там было чуть попрохладнее. Нашли еще под лавкой измочаленный до полупрозрачности кусок мыла, долго и скабрезно хихикали, успокоились и сели-таки репетировать. Только начали - проходит процессия из нашей королевы и присных ее. Вот так, или примерно так, их состоялось рандеву: Ее Величество со свитой величественно шествует к кардиналу, а театралы смотрят на всю эту процессию из окон казарм и ухмыляются. Порадовались, что на встречу с королевой все-таки не опоздали ;) - сели снова репетировать. Ну, как обычно. Только успели произнести несколько первых фраз - нас начали по одному забирать на допрос. Сначала увели Кармелиту, она вернулась минут через пятнадцать вся в истерике - нашу впечатлительную цыганку напугал окровавленный труп в углу. Она повсхлипывала, пока Рене ее утешал, потом по игре свернулась калачиком и постаралась забыться, а по жизни ушла в город изображать окровавленный труп (доктор попросил девочку небольшого размера, чтобы на нее налезла майка с изображением внутренностей).

Пока мы сидели, к нам пришла фрейлина Ее Величества Изабеллы, королевы Испании, пригласила нас выступить перед ней, сказала, что королева желает увидеть что-то красивое и из Библии, а то у нее как раз шестеро дочерей погибли. Мы соотнесли свой репертуар с ее душевным состоянием, а также с нравами испанской инквизиции - и решили в Испанию не ходить.

Вслед за Кармелитой стали вызывать остальных, но мы уже успокоились: нас вызывали не за наши пьесы и не за стихотворные шуточки про Ришелье - просто хотели расспросить, что творилось в Антверпене прошлой ночью. Я был готов честно рассказать про свою одержимость, грехопадение и прочее, но душевных терзаний особенно не испытывал - во-первых, мой персонаж хоть и был напоказ католиком, все же был изрядно атеистичен, во-вторых, соитие он вообще за грех не считал, в-третьих, он же честно собирался жениться, а в-четвертых, он уже отстроил алтарь вместе с Реми, и засим считал свой долг перед кардиналом и церковью исполненным.

Вообще, если отвлекаться от темы, на игре я не исповедовался ни разу. Поскольку прелюбодеяние, как уже говорилось, грехом не считал, а все остальные за собой не числил. Возможно, это было и не по логике мира, но откуда мне знать? Бесов больше я не получал.

Через некоторое время вышел секретарь кардинала и сказал, что кроме (список примерно из половины участников театра) все могут быть свободны. Мы решили не бросать друг друга, сидели и ждали, пока допросят всех остальных. Не дождались только Густава Берга, с которым Его Преосвященство хотел побеседовать дополнительно. Он у нас был, как выяснилось, еще и важной шишкой в ордене иезуитов, но это мы узнали уже сильно потом.

А мы собрались и пошли обратно в Антверпен. На прощание исполнили гвардейцам их любимую песню "Одиннадцать мушкетеров", после подошла какая-то дама и попросила положить на музыку некую песню. Песню мы взяли, положить не положили, но за песню спасибо!

В городе обнаружили, что по Валке еще читают лекцию о кровообращении (Эвелин посмотрела на труп и рухнула в обморок - пришлось утаскивать ее в тенечек), актеры немного потрепались с доктором, а я взвалил труп на себя, несмотря на возмущение стражников, и унес - труп трупом, а актриса нам все-таки нужна! Правда, инквизиторы попытались прикопаться, но я им объяснил, что я просто убираюсь в ратуше. Вы же не хотите, господа, сидеть на представлении в помещении, пропахшем мертвечиной?

- У нас все-таки семнадцатый век на дворе! Да еще и Франция! Инквизиция если и жжет, то уже не так, как два века назад! А вообще почти и не существует!

- Знаешь, друг мой, очень сложно хрупкой девушке объяснять суровым мужчинам с оружием, что они не существуют!

Еще обнаружили на занавесе театра записки с призывами к революции (фиг бы с ними) и требованиями освободить "тех, кто показал нам правду о нашей жизни" (а вот это было, не скрою, приятно!). Оба листка заканчивались одинаково - "Viva la rosa! Viva la lila!". Мы было хотели вступить в переписку с этими таинственными доброжелателями, но как-то не срослось. Потом мы узнали, что это служанки Буйонских так развлекались.

Вернулись в лагерь - стали разбираться с делами насущными. Дел насущных у нас было немерено:

1. Любовный эликсир решили ставить в субботу, поскольку он был до ужаса не отрепетирован (а что вы хотите, если тот же Феанур получил роль следователя инквизиции только за несколько недель до игры?)

2. Неплохо было бы положить выданную нам песню на музыку. Положить было не проблема, но петь мы ее не собирались. Даже если бы кто-то и не понял политического подтекста песни, последняя строфа ("Баллад во Франции не счесть, веселых и унылых, но за одну лишь Ваша Честь сулит веревку с мылом") могла обеспечить проблем до самого конца (игры или жизни - как получится).

3. Деолинн предложила нам по полной окунуться в мистику. Миррей нашла среди бумаг своего несвоевременно почившего мужа всякие интересные штуковины:

- библейский апокриф, который нам предлагалось поставить как пьесу

- таинственная фраза, которую надо было каким-либо образом пустить в народ

- лист с таинственными символами.

4. Порепетировать, как всегда!

С первым пунктом проблем не возникло: решили перенести Эликсир на следующий день, а в пятницу сыграть "Шутку" и "Дворянина и Ноде".

Со вторым решили сразу: мы только что из Пон-де-Пьер, так что подождем более подходящего момента

С третьим разбирались долго и со вкусом, так как Деолинн очень просила нас не делать пафосные лица и не говорить "Линия не пошла!"

Над апокрифом мы тупили довольно долго. Общий смысл апокрифа был такой: жил-был человек, всю жизнь творил добро и помогал людям. Потом он умер, призвал его Бог и сказал: ты всю жизнь помогал людям, поэтому я награждаю тебя бессмертием, и будешь ты находиться подле меня. Находился этот человек, находился, а потом увидел, что внизу, на земле, людям никто не помогает, поэтому им там всем сильно плохо. И сказал он Богу: забери у меня бессмертие и пусти обратно в мир, чтобы я мог помогать людям. И сказал Бог: ты настолько альтруистичен, что можешь ради людей отказаться от своего бессмертия и бытия возле меня. Поэтому я возвращаю тебя в мир, но бессмертия у тебя не заберу, и будешь ты равен мне.

Продираться сквозь него было трудно: на 4 страницы - три четверти описания и один диалог. Мы сразу поняли, что если мы этот диалог поставим на сцене без купюр - все зрители повывихивают себе челюсти, зевая, а нас потом сожгут за диверсионную деятельность. Поэтому решили поставить его в стебном свете. Даже придумали сценарий: крестьянин, напившийся в кабаке, падает в канаву и там помогает таким же, как он, из канавы выбираться. Потом приходит городской стражник, вытаскивает его из канавы... и далее по тексту. Однако этот момент мы как-то провафлили, нам тупо не хватило хотя бы еще одного игрового дня.

С фразой было все проще: мы решили, что ее многозначительно произнесет любой из персонажей в отрыве от контекста. Изначально мы планировали сделать так: тот крестьянин вытаскивает из канавы последнего выпивоху и с умным лицом произносит ему эту фразу. Тот некоторое время переваривает эту заумь, после чего обнимает своего спасителя за плечи, и с пьяными воплями "Сердце красавицы склонно к измене!" они уходят в ночь. После чего он приходит с этой же песней к жене, и начинается фарс "Женатый любовник". От такой интермедии некоторые фразы фарса приобрели бы новый смысл ("Я наработаться успел!", "Живого места нет!", "Переработал, недоел. Ах, до чего же я устал!"). Но Тристан сказал: "Вы что, ребята? После этой интермедии весь остальной фарс зрители будут смотреть с круглыми глазами, челюстью на фанере и надписью на лбу "Шоэтобыло?". Так что лучше не надо!". В итоге фразу произносить досталось доктору Бартоло из "Шутки", который глубокомысленно ее читает за секунду до того, как к нему вламывается Арлекин в виде Капитана.

Что касается бумажки с неизвестными символами - все было еще проще. Ход моих мыслей был таким:

"Интересно, знает ли Деолинн, что я был на "Времени Королей"? Наверное, да.

Интересно, знает ли Деолинн, что я там был архимейстером, причем специалистом по криптографии? Наверное, нет.

Ну и ладно!"

После чего текст был положен на папку и не без помощи Рене, Бриенны и остальных театралов за полчаса расшифрован. Этому изрядно помогли два обстоятельства: во-первых, аристократический стиль шифрования (т.е. с сохранением пробелов и знаков препинания, что делало расшифровку абсолютно элементарной, не потребовалось даже подключать частотный анализ), а во-вторых, встретившиеся в тексте слова "из-за" и "более-менее". После расшифровки мы поняли, что это часть чего-то большего, но чего именно - пока было неясно.

Четвертый пункт - даже не проблема. Это образ жизни. Когда мы репетировали "Шутку", и я в роли Арлекина-Капитана выкрикнул: "Неужели здесь кто-то сомневается в моем умении считать чертей?", на пороге немедленно появился бдительный отец Иоанн (Кайар) с вопросом "Что это вы тут считаете?".

Вздохнули, взяли прикиды и пошли выступать.

Это выступление было самым неудачным изо всех трех. Нет, начало было еще ничего, мы с присоединившимися к нам детьми поколения спели пару песен из "Бременских музыкантов", тут мы слажать просто не сумели бы. Начались все беды с "Шутки": она у нас была сырее свежего мяса. Сцены колбасило и плющило, все лажали, как могли, схему пришлось переделывать на ходу, и я сильно порадовался, что мы-таки натянули задник, и зрители не видят царящей за кулисами паники. Ближе к середине мы все-таки разошлись, но тут случился еще один реприманд: Жени (Норда) увидела в зрительном зале двух суровых монахов и отказалась играть роль монашки, которая не любит мать-настоятельницу за то, что та мешает всем сестрам гулять и прикладываться к запасам винного погреба. Нет, я все понимаю, но сообщать об этом за две минуты до своего выхода? В результате Бартоло что-то импровизировал насчет "Охохо, сколько у меня зелий всяких! Вот крысиный яд, вот снотворное...", а я, ругаясь на чем свет стоит, напяливал рясу и вылетал на сцену. Феанур к тому моменту со сцены уже ушел, так что пришлось еще за ним бегать. Но зрителям, не видевшим оригинальной постановки, вроде бы даже понравилось.

Но вот одна из вещей в "Шутке", что действительно, имхо, удалась - это единственная наша отрепетированная боевка, где Ромео вышвыривает прочь со сцены Арлекина в образе Капитана! Зрители, по-моему, даже аплодировали, когда Арлекин кубарем вылетал через стену, чуть не сломав пол. Правда, при этом обломанный меч выскочил из ножен, но это, похоже, мало кто заметил. Кстати - спасибо пиратам за шляпу!

После такого выступления мы долгое время не могли придти в себя - приходилось успокаиваться, ставить танцы и играть песни. За кулисами продолжалась паника, девушки уперлись рогом: какой еще Дворянин и Ноде?! Там же монахи! Они сочтут наше представление пропагандой блуда! В итоге вместо этого поставили еще раз "Женатого любовника" и "Штаны святого Гильбера". Тоже мне, нашли целомудренные пьесы! На словах "Штаны угодника Франциска!" сидевший в зрительном зале отец Франциск откровенно радовался. Зато мы пообещали зрителям назавтра играть все без страха и без цензуры.

Во время выступления по рядам ходили дети с кружкой, собирали монеты. При этом собирая свой откат: то, что прилипло к мокрому дну кружки, они забирали себе. Вообще Кати и остальные дети беззастенчиво "стригли" нас почем зря. Я наяву увидел, что такое отношения актера и продюсера.

После выступления к нам подошли те самые отец Франциск и отец Берг, которые так напугали наших девушек.

- У вас Арлекин, изображая пирата, постоянно кричит: "Тысяча чертей!", "Две тысячи чертей!". Сквернословить на главной площади города перед таким скоплением народа - грех. Мы понимаем, что у вас такая роль, но все-таки ограничьте количество упоминаемых чертей десятью тысячами. Упоминание сатаны будет считаться за тысячу. Да, и добавьте чего-нибудь церковного в ваши выступления!

На следующий день они добросовестно подсчитали чертей в "Эликсире любви", вышло где-то около семи тысяч с копейками.

Душевно отдохнув после выступления, мы с Аликом пошли в мастерятник отдавать мастерам расшифрованный документ. Там Хаст спросил, кто первым его увидел целиком в написанном состоянии, я сказал, что я, - получил в ответ страшную историю о том, как я впал в транс и нарисовал на бумаге вот такой вот символ (дал мне символ). А еще у нас теперь есть новая шифровка. Расшифруешь - придешь.

- Если это зашифровано той же таблицей, что и предыдущий - приду через полчаса, - пообещал я. Хаст и Деолинн загадочно улыбнулись.

Большая часть театра ушла на бал. Нам с Рене для расшифровки потребовались примерно помянутые полчаса (я уже довольно сносно читал текст без таблицы). Через полчаса я снова был в мастерятнике.

- Так, я обещал вам полчаса? Извольте!

Мастера пробежали текст глазами:

- Если мы так будем продолжать, все ключи в театре соберутся! Хватит с него!

Уронили меня в трансовый сон, во время которого я нарисовал второй ключ, и рассказали следующее: во время следующего моего сна мне приснилось зеленое поле с холмом. Прямо над холмом стояло солнце. На холме находилась статуя, наполовину женщины, наполовину мужчины, один изумрудный глаз плакал, другой смеялся. И сказала мне эта статуя, не раскрывая рта, чтобы шел я дальше путем просветления, искал своих спутников в этом пути. А особенно искал даму в алом с таким же, как у меня, амулетом, только золотым. Амулет был немедленно выдан: две рыбы, две змеи и верхушка колонны. Он у меня появился в кулаке, когда я проснулся. Его надлежало показывать нужным людям, чтобы узнать, где мне искать моих братьев и сестер по вере.

Таак, подумал я, пошло-поехало, мистики на игре нет :) Перво-наперво поделился новостями с Рене, он предположил, что дама в алом - это испанская королева, и на тот момент мне это показалось наиболее очевидным выводом. Из нашего театра об амулете почти никто ничего не знал, кроме Густава.

- Здесь две рыбы. Что это может значить?

- Рыба - это знак апостола Петра.

- И в общем случае Христа. А две рыбы - это два Христа. То есть второе пришествие Христа.

- Или Антихрист, соответственно.

- Змея - символ мудрости.

- Две змеи - много мудрости. Много мудрости - многие беды.

- А про колонну я постараюсь узнать где-нибудь в Пон-де-Пьере.

Ну и хорошо, а попросил у Бриенны шнурок, чтобы повесить амулет, и в Голландию пошел. Как всегда, ночное турне в дружественную страну. По пути зашел на мастерятник, попел песен Паше, Моэри и другим гражданам, оказавшимся там, те в ответ мне показали видео абордажа, тренировочные комнаты Морского Клуба и сам Морской Клуб в процессе функционирования: одна карта, два дайса, три человека, четыре свечки, куча таблиц и записей. Выглядело впечатляюще.

Пришел в голландский кабак уже натоптанным путем, сел петь песни. Там еще сидел капитан из Ля Рошели со всей их казной, потом появились трое его тяжелораненных подчиненных, которых послали найти начальника да арестовать за растрату, ежели уже успел все растратить. Капитан, набитый деньгами, по дороге прошел спокойно, а вот солдат порезали. Доползли они до Голландии, местный костоправ их заштопал, а один из них дюже глянулся кабатчице, и она решила просватать за него свою младшую доченьку, которая тут же стала ухаживать за больным по мере сил.

Потом снова засели петь, я на мгновение уснул, проснулся, вспомнил про амулет и показал его какому-то человеку, показавшемуся мне знающим. Он ответил, что это, по-видимому, символ сообщества голландских рыбаков. Не сказать чтобы сильно обрадованный таким известием, я посидел еще, попытался посвататься к Венди, но она была не сильно за (а если говорить прямо - ускакала от такого предложения в голландские леса прямо в чем мать родила: в майке и шортах). Посидел я еще, потрепался с голландцами и утопал обратно в Антверпен. Резать меня никто так и не сподобился.

С утра в субботу проснулись от штормового предупреждения. Небо, судя по всему, намеревалось организовать нам последний день эпопеи на одном отдельно взятом острове. Такой скорости уборки локации и укрепления палаток я не видел еще ни разу в жизни: абсолютно захламленный лагерь был полностью убран минут за десять! После чего мы засели в большой палатке Алика играть в кости, снаружи прошел небольшой дождичек... ну и все, собственно. Вот и все предупреждение.

Кстати, если для кого-то непонятны провалы в моем повествовании ("Они что - четыре часа там стояли и разговаривали?"), мысленно заполняйте их одним из трех видов времяпрепровождения: мы репетировали, мы разводили костер, мы ели. А вообще в тот день в сам город мы решили не ходить, поскольку там, как нам сказали, началась чума.

Примерно на склоне дня, незадолго до нашего выступления, ко мне подошел Хаст и спросил, что я уже успел узнать. Я честно рассказал про Иисуса, Антихриста и рыбачий клуб. Он предложил мне спросить об этом у Хакена. Тот уже съезжал с полигона, поэтому особо не секретничал.

- Сударь, что вы можете сказать об этом знаке?

- Это знак Двуликого Януса.

- Ну, это я знаю, а что вы можете мне об этом сказать?

- Если вы об этом знаете - вам и так известно больше меня.

Короче говоря, Хакен направил меня к лекарю, где я так же, не скрываясь особо, начал расспрашивать про знак. Тот видимо уже приобрел проблем от инквизиции, поэтому темнил как мог. Толком я с него ничего интересного не добился, поэтому не стал мудрствовать лукаво, а просто пошлел в театр. А туда в это время пришел Густав (а точнее прислал письмо из папской библиотеки) и пересказал краткую поваренную книгу розенкрейцеров, хранившуюся там. В частности, там приводились три пары пароль-отзыв, которые потом очень хорошо сделали нам игру. Вот эти фразы:

- Что вы видите? (смотря в небо)

- То же, что и вы. (смотря в землю)

- Сегодня звезды светят ярко.

- Только для тех, кто способен их увидеть.

И третья фраза, самая стремная (практически русская рулетка - либо ты встречаешь брата по вере, либо палача):

- В какого Бога ты веруешь?

- В Бога великого вседеяния.

Фразы мог за давностью дней немного исковеркать, но смысл примерно таков. В той же "методичке" в конце содержались указания, сводившиеся к тому, что розенкрейцеры - жуткое зло, и надо бы их всех сжечь нахыр. Наш орден Двуликого Януса, конечно, не был розенкрейцерами, но пароли, видимо, почерпнули оттуда. Простите, если кого путал.

Дело клонилось к выступлению, я решил найти кого-нибудь из городских стражников, чтобы он сыграл нам роль стражника же. Захожу в казармы - стражи нет. Подхожу к воротам:

- Добрый день, господа стражники!

- Какие мы тебе стражники, сын мой?

- Вот я, к пгимегу, гостовщик!

Приглядываюсь - действительно, у ворот сидят монах отец Берг и ростовщик Брендибек.

- Эммм... простите. А где стража?

- Отсыпается где-то. Мы тут вдвоем город охраняем. Скажи-ка, сын мой, что ты делал вчера ночью?

- В Голландию ходил.

- И чего вас всех туда понесло? А ну-ка: ин номине деус эт филли эт спиритус санкти!

- Ммм... Секуля секулорум! (здесь я с трудом удерживаюсь, чтобы не начать петь что-нибудь из Жанны д'Арк)

- Понятно. Иди, сын мой!

После этого диалога я понял, что сцены со стражником у нас не будет, и смирился с этим.

В середине дня пришел к нам в театр Джек-Воробей и с ним девочка Кати.

- Скажите мне, господа и дамы, не найдется ли у вас чего-нибудь такого, там, из пищи, например...

- Вон, гречка есть.

- Да нет, я не о том, а вот, к примеру, что-нибудь, от чего у кого-нибудь может возникнуть... ммм, ну, вы понимаете... например, расстройство желудка или что-то типа того...

Тут рулады Джека прерывает звонкий голосок Кати:

- Да! Нам вон те господа поручили найти где-нибудь яд, чтобы...

Джек-Воробей меняется в лице, подскакивает к девочке и вещает ей страшным шепотом (слышно на весь театр):

- Запомни, девочка, если нам поручили купить яд - не надо никому прямо так с порога рассказывать, что нам поручили купить яд, кто нам поручил купить яд, и с какой целью нам поручили купить яд, а то меня могут повесить, а тебя... не знаю, что с тобой сделают, но в любом случае, не надо всем встречным рассказывать, что нам поручили купить яд. Смекаешь?

- Да!

- Оглушен!

Джек падает без чувств, а наши девушки ничтоже сумняшеся начинают его раздевать и насиловать. Действу немного мешает Кати, которая лупит всех тряпкой и отгоняет от бесчувственного тела. Все закончилось тем, что Джек через некоторое время пришел в себя, уволокся за палатку с Кармелитой, и там они предались любовным утехам настолько шумно, что даже заглушили крики Жени, которой уже начало надоедать, что ее постоянно лупят тряпкой. Эта сцена для меня была лишним подтверждением того, что если отыгрыш жжет - технические правила моделирования отдыхают. Потом была долгая эпопея "Джек пытается отобрать у Кати свой пистолет, при этом сохранив в целости свое тело и в особенности пальцы", после чего эта шумная парочка таки убралась восвояси.

Гуляю это я по Антверпену - вдруг до меня доходит известие, что испанскую королеву постригли в монахини и убили, не знаю точно, в каком порядке. Во блин, думает Этьен, а где ж теперь искать даму в алом? И тут подходит ко мне виконтесса де Тюренн и спрашивает: а что, сударь, не вы ли вчера, проснувшись, обнаружили у себя в кулаке некий амулет?

Я резко начинаю стрематься: мало того, что эти господа хотели нас в свое время из города выселить, так теперь еще и меня лично могут под монастырь подвести? Я дожидаюсь, когда виконтесса заводит беседу с кем-то, быстренько снимаю амулет с шеи и прячу в кошель. После чего она подходит, и мы с ней продолжаем диалог уже не так нервно. Она всеми силами пытается добиться моего доверия, я петляю, наконец, уже возле городских ворот я посмотрел на солнце и спросил, что она видит.

- То же, что и вы, - ответила она, внимательно изучая носки моих сапог.

- Сестра! - облегченно выдохнул я.

- Брат! - сердечно улыбнулась она.

Я привел ее в театр: смотрите, друзья, вот она - дама в алом из моего сна! Тогда я сказал это совершенно наобум, но после я узнал, что она как раз и есть глава тайного ордена Двуликого Януса, так что не ошибся. Мы сразу приступили к делу: что у вас есть? У нас - две расшифрованные скрижали. А у вас? У нас - две расшифрованные и две еще нет. Несите нам, мы расшифруем. Хорошо, я пришлю сюда свою камеристку. Она в курсе? Да, она как раз занимается расшифровкой. Итак, миледи: присылайте свою камеристку, некоторое время мы посвятим расшифровке, потом у нас выступление, потом мы расшифруем дальше.

Бродя по городу, я обнаружил замечательную картину: прямо в центре города за столом сидит приц Оранский и задумчиво вглядывается в очередную скрижаль. Прямо напротив него сидит святой отец и втолковывает кому-то, что книга Некрономикон - это сказка и выдумка, не существует такой книги. Я подходил к нему с глупыми вопросами, типа "А че это вы тут делаете?", но он так и не сообразил, что хватит светить скрижалями перед святыми отцами.

Густав сказал мне, что хочет вступить в наш орден, и я привел его к виконтессе:

- Миледи, этот человек хочет вступить к нам в орден.

- На каком основании?

- Он знает о нем больше меня.

- ??? 0_0 эээ... добрый вечер, как вас зовут?

Долго ли, коротко ли, палясь ли, скрываясь ли, а все-таки дожили мы до вечернего представления. Перед ним я еще сбегал в Голландию - пригласить зрителей, на обратном пути еще передал устные приглашения камеристке маркизы де Брюйер и миледи Винтер. "У вас же там чума?" - удивилась та. "Что ж, значит, это будет пир во время чумы!" - ответил я. Однако честно пришел в город и спросил, что с чумой. Мне честно рассказали, что это все искусная дезинформация для отпугивания от города испанских солдат. Что ж, решил я, раз уж я в Эликсире Любви играю доктора Мишеля - кому ж, как не мне избавлять город от чумы? Прошел по воротам и отодрал все бумажки с надписью "ЧУМА". Между прочим, двести лет назад Францию от чумы спас ровно один человек. Это был доктор Мишель. По фамилии, если кто такого помнит, Нострадамус.

В этот раз мы решили играть нон-стоп до последнего живого актера и последнего бодрствующего зрителя. Начали традиционно с песен, потом показали "Эликсир Любви". Несмотря на жесточайшее сокращение некоторых сцен (у нас в Эликсире играло десять человек, хотя в сценарии их вдвое больше), поставили вроде бы нормально. Хочу сразу положить низкий поклон Феануру, который вдобавок к своей роли следователя играл еще патрульного офицера, стражника и обманутого мужа, Алику, который исполнял кроме отца-инквизитора еще патрульного монаха (эко!) и еще двух обманутых мужей, и Мару, которая вообще изначально не планировала играть, а в итоге сыграла секретаршу (вместо трех секретарей) инквизиционной комиссии.

Что я могу сказать по Эликсиру:

- Свои задумки насчет образа Мишеля я очень удачно провафлил.

- Норда с Некроссом успели сыграться отлично. И по отдельности жгли неплохо.

- Алик вначале немного волновался, но потом разошелся. При этом образ не терял ни разу.

- Феанур сыграл гораздо более садистско-гестаповского следователя, чем я ожидал. Забывание текста компенсировалось эмоциональностью и экспрессией. Удачно привязанный к столбу Мишель использовался как суфлер.

- Роли женщин были отыграны просто прекрасно. Старуха уложила всех зрителей наповал!

- Среди публики особо выделялись два пьяных шотландца и один Джек-Воробей. Причем если Джек отыгрывал пьяное быдло по игре, то те двое отыгрывали его по жизни. Я был искренне счастлив, когда персонал "Нового света" во время антракта оглушил их и куда-то унес. Спасибо большое Арману!

А после Эликсира мы уже отрывались по-полной. Сыграли Дворянина и Ноде (с эпиграфом "Это выступление привело к международному скандалу два дня назад!"), поставили "Женатого Любовника", причем на фразе "Спасите, это Сатана!" на сцену выбежал гвардеец и начал выяснять, не одержим ли я бесами, сыграли... да все мы сыграли, что хотели, кроме "Шутки", которую после вчерашнего не хотели. На угоду святым отцам спели Ave Mater Dei и Terra Provansal (впрочем, они одинаково аплодировали и этим песням, и "Штанам св. Гильбера" - монахи были в доску своими!). Милен исполнила все свои танцы, Кармелита и Бриенна собрались делать фаершоу, но решили погодить до темноты, и Тристан со святыми отцами ушел гулять в кабак ("Пошли лучше в голландский, там больше грешников!"). Семицветка вылезла из кабака и дала квест: кто найдет Кривду - получит два золотых. Это был мой самый короткий (15 секунд) и самый денежный квест за всю игру. А после этого мне еще и зарплату выдали за всю игру. Сколько-то серебряшек.

Еще приходил к нам за кулисы какой-то испанский пролетарий, предлагал провести его с нами на бал в честь совершеннолетия Дофина, чтобы он смог его грохнуть. Нас на что-либо соблазнить было легко, поэтому большинство согласились. Я не хотел, но я в этом плане вообще был мимо денег, поскольку на маскарад идти не собирался, у нас там, пардон муа, тайный орден, так что пусть эти политиканы как-нибудь без нас разбираются! Мы отправились в театр с Реми, достали листы и стали расшифровывать. Проходит мимо цыганка:

- Палитесь, господа, бумажка тонкая, все просвечивает.

- А что делать?

- Пойдемте к нам в шатер, там тихо.

Приходим к ним. "Здрасьте!" - "Чего?" - "Звезды сегодня светят ярко!" - "Ааа...". Садимся, располагаемся и начинаем с бешеной скоростью расшифровывать все оставшиеся скрижали. Ба, знакомые все лица - герцогиня Буйонская, городской лекарь, у которого (которой) я пытался добиться правды про амулет... Только принца Оранского нет - решили его не брать в орден за такое палево перед монахами :)

Виконтесса пересчитывает наличный состав - 11 человек. Для ритуала, текст которого мы все это время расшифровывали, надо двенадцать. Я вспоминаю про Бриенну, Рене идет за ней, но она то ли на приеме, то ли на фаершоу. Хватаем первую попавшуюся согласную - Жени - и приводим. Все это в обстановке жутчайшей секретности, говорим все шепотом, чтобы не услышали "рыбаки" из деревни, а пуще всего - Моргейн. На полную луну начинает наползать тень. Мимо нас незаметными тенями мелькают мастера. Деолинн, Кэт, Фреш, Хаст, еще двое или трое. И лица у всех серьезные-серьезные.

Виконтесса открывает собрание тайного ордена Двуликого Януса. Все присутствующие приносят клятву ордена. Распределяем скрижали - кому какая. Мне достался Глас Юга. Заклинание помню до сих пор с точностью до имени: "Я, Чебурам, от юга и огня, прошу силы твоей, дабы сокрушить врагов и карать неверных!". Каждый прочитывает вслух свою скрижаль, впадает в транс и рисует соответствующий ключ. Мне досталась самая неудобная скрижаль - расшифровка была написана не отдельно, а подстрочно, карандашом. В итоге треть я, ломая глаза, прочел так, треть - переводил сходу прямо с листа, треть просто придумал по смыслу. Когда все двенадцать ключей в наших руках - разведка доносит ужасные вести: возле костра, где должен проходить ритуал, сидит Моргейн. "А она такой человек, что просто так у костра сидеть не будет!". Пока мы сдержанно паникуем, Моргейн уходит, и мы выходим под ночное небо.

Как мне позже признался Алик, Реми испугался идти дальше путем просвещения и, памятуя фразу, которая упоминалась где-то в каждом четвертом манускрипте - "Ритуал должен проводиться без помех. Запинка или ошибка в произношении обозначает автоматический провал" - решил незаметно сорвать ритуал. Он неправильно назвал имя из своего заклинания. Впрочем, он был не одинок, во время чтения Глас Востока пару раз сбивался, а Мастер Севера и Око Севера забыли при чтении заклинания посмотреть на луну, уже почти полностью скрытую тенью. Но мастера слишком много сил и нервов вложили в этот квест, и слишком долго доказывали его жизнеспособность перед Кельтуром, чтобы дать ему провалиться из-за нечеткой дикции или мелкой невнимательности. И вот, после тщательной перепроверки текста ритуала, когда мы наконец установили, в каком порядке мы должны говорить и как относительно друг друга стоять - ритуал был начат.

Полночь. Узкий серп луны, не привычно развернутый боком, а висящий рогами вниз, равнодушно наблюдает за действиями двенадцати людей вокруг ритуального костра. Свитки с заклинанием после прочтения один за другим летят в огонь. Глас Запада, Око Запада, Мастер Запада - трое Верховных Магистров Ордена открывают круг во славу Двуликого. Глас Юга, Око Юга, Мастер Юга - я, Реми и Жени просим у Двуликого силы, власти и мудрости. Глас Востока, Око Востока, Мастер Востока - Густав и двое молодых людей, с которыми мы вместе расшифровывали тексты, приносят клятвы. Наконец, Глас Севера, Око Севера и Мастер Севера - цыганки и лекари закрывают круг тремя именами - Янус, Бафомет и то, которое не называемо. Круг замкнут, и двенадцать ключей одновременно предаются огню. "Да будет так!" - двенадцать голосов двенадцати людей звучат как единый хор. Двенадцати людей, столь разных по происхождению, социальному статусу, двенадцати людей, многие из которых до этого вечера даже не были друг с другом знакомы. Две аристократки, две целительницы, четверо актеров и четверо цыган.

Двуликий Янус откликнулся на наш призыв. Из умирающего огня пробилась маленькая серебряная струйка, слабый фонтанчик, иссякающий источник. В едином порыве мы бросились поддержать его - и он стал расти, шириться, наливаться силой, наконец, из него воздвиглась фигура, которую мы все видели, кто во сне, кто в трансе - человек с изумрудно-зелеными глазами, до пояса женщина, ниже пояса мужчина, одна половина лица плакала, другая смеялась.

- Вы прошли долгий путь, чтобы получить ответы на ваши вопросы, - сказала нам фигура. - Идемте же со мной, я отведу вас в то место, откуда мало кто возвращался. Но вам не следует бояться, моя магия защитит вас в течение часа. За этот час вы узнаете все, что хотели узнать.

Процессия медленно отправилась в путь. Неслышными и невидимыми тенями мы прошли сквозь ночной Антверпен, покинули его, оставили по левую руку Бургундию и оказались на побережье. Миновали непривычно затихшую Ля Рошель и проследовали дальше, по дороге на Савойю. Там раздавалось шум и пение, но мы шли дальше. Черная тень начала понемногу освобождать луну из своих цепких объятий. Наконец, мы достигли конечной цели своего путешествия - мы попали ко вратам царства Дьявола. Вопрос, который мучал многих из нас - "Что бы спросить?".

Демоны Ада по одному брали нас за руку и уводили за завесу, где потом водили членов ордена под ручку и тихо беседовали. Четвертым по счету (как и на ритуале) взяли меня.

- Зачем ты пришел сюда?

- Чтобы получить знание.

- Какое именно?

- Мне нужен ответ на вопрос.

- Какой вопрос мучает тебя?

- Правильно ли то, что церковь не только наставляет на путь истинный, но и карает тех, кто не идет этим путем? Разве не для этого существует суд мирской? Разве не учил Христос прощать неразумных, не ведающих, что совершают они?

- Разве не сокрыт в твоем вопросе готовый ответ? Как бы ты сам ответил на это?

- Мне кажется, что это неправильно.

- Тогда зачем ты задаешь этот вопрос здесь?

- Я хотел получить ответ, подсказанный не моим разумом.

- Как ты думаешь, что это за место?

- Обитель абсолютного знания, я полагаю.

- Если такая обитель и есть, то это явно не здесь. Твой мир создаешь ты сам. Если ты считаешь, что церковь поступает неправильно - измени этот мир!

- Но что церкви до моего мнения? Как я могу на это повлиять?

- Протестанты же как-то сумели?

- И что мне теперь, менять вероисповедание?

- Не важно, какой символ ты носишь на груди и каким жестом творишь символ веры. Важно, что при этом у тебя в душе. Что ты сам сделал, чтобы изменить то положение вещей, которое тебя так гнетет?

- До вчерашнего дня у меня вообще не было конфликтов с церковью на этой основе.

- Вот именно! Ты не сделал НИЧЕГО! Жизнь бессмысленна! Иди туда, стой и думай, как ты можешь это изменить!

Он подвел меня к дороге, начало которой венчали две зажженные свечи. Там уже стояли некоторые из моих братьев и сестер по Ордену. Мы тихо переговаривались и открывали друг другу души.

- А теперь, - раздался голос за нашими спинами, - идите вперед. Мы покажем вам ваши сакральные тайны!

И мы пошли. Нас было одиннадцать. Реми с нами не было. Ночная прохлада начинала забираться под мой балахон, но любопытство гнало вперед. Нам обещали тайну, и пытливая душа театрала не могла упустить такой шанс. Наконец мы оказались на большой пустынной площадке.

- Вы хотели познать все причины и следствия мира? - издевательски хохотали демоны у нас за спиной. - Вы хотели тайного знания? Вот вам ваше тайное знание!

По земле разбежался круг огня, чуть не лизнув наши ноги. Заполыхали два огромных костра. Глаза слепили вспыхивавшие то тут, то там, всполохи. Уши закладывало от грома и грохота, ноздри резало запахом серы. Мы смотрели на огненные столпы в ужасе, бедная Жени чуть не лишилась чувств. Сорок четыре огненных факела отражались в двадцати двух глазах одиннадцати людей, которые прошли по пути постижения истины до конца.

- Вот она, ваша тайна! - раздался громоподобный голос за спинами. - Вот к чему приведут ваши наивные игры с Непознаваемым! Все, кто знал слишком много, заканчивали свою жизнь именно так! Теперь это - ваша судьба!

Мы стояли и смотрели. Некоторые закрывали руками глаза и уши, чтобы не видеть, не слышать, не ощущать этого кошмара.

- Теперь идите отсюда! - скомандовал демон по прошествии нескольких минут, которые показались нам часами. - Идите куда хотите, вы вольны выбирать свою судьбу, но помните о том, что вы видели этой ночью!

По лицам братьев и сестер читалось, что они не забудут событий этой ночи еще долго, даже если захотят.

- Идите, и не вздумайте оборачиваться назад! - предупредил демон. Мы бросили последний взгляд на догорающие костры - и пошли. Я не знаю, сколько мы шли - минуту, час, век. Помню только, что вырвал нас из этого сомнамбулического состояния тихий и, по сравнению с рыком демона, даже ласковый голос нашего покровителя и защитника - Двуликого Януса:

- Теперь, дети мои, я отправлю вас обратно - к цыганскому шатру, на эту ночь ставшему обителью нашего ордена. Вы прошли высшее посвящение, теперь вы все - ВСЕ - на четвертой ступени познания. То есть равны мне.

Если прислушаться, можно было услышать грохот камней, сваливающихся с наших душ и сердец. Двенадцати душ и двенадцати сердец - Реми снова был с нами. Мы закрыли глаза, а когда открыли, все было по-старому. Не было горящей стены перед входом в Ад, не было комнаты, где мы ходили кругами и состязались с владыками Ада в риторике, не было страшной площади с горящими кострами. Мы снова были на окраине Антверпена. Город жил своей обычной ночной жизнью. Где-то ели, где-то пили, где-то спали, где-то делали новых будущих антверпенцев. В кофейне "Новый Свет" пела миледи Винтер. Городские стражники шумно отмечали окончание очередного дня. Члены Ордена тихо вернулись обратно к своему костру, в который еще так недавно, полные туманных надежд и неясных чувств, недрогнувшей рукой кидали ключи и листы с заклинаниями. Мы сидели и тихо смотрели в огонь.

- Думаю, если мы пройдем по пути познания до самого конца, в Аду просто прибавится двенадцать новых демонов, - тихо произнес я.

- Демоны сказали - нельзя знать СЛИШКОМ много. А мы не будем слишком. Мы будем... в разумных пределах, - озорно улыбнулась виконтесса. - Правильно я говорю? Мы будем познавать новое и дальше?

- Конечно, будем! - горячо заверили все.

И я почувствовал себя так благостно среди этих людей - людей, которые избрали целью своей жизни постижение неведомого, открытие тайн мироздания, проникновение в суть вещей и явлений. Этим людям больше не нужно было богатство, власть, сила, им были неинтересны политические интриги - их счастьем, кредо и смыслом жизни теперь было знание и мудрость веков

После такого окончания игры и такого катарсиса нам оставалось только поблагодарить мастеров за столь замечательный квест. Деолинн в свою очередь сказала спасибо нам за то, что "линия пошла", хотя изначально Кельтур был уверен строго в обратном. Вообще предполагалось, что игроки не расшифруют скрижали.

Мы посмотрели друг на друга. Деолинн - начальник аналитического отдела Ночного Дозора на игре "Иной Дозор" (а этому отделу пришлось ой немало этих шифровок пережевать!), Коруинт и Киса - сотрудницы этого отдела, которые во многом этими шифровками и занимались, и я - архивариус, читавший в этом отделе лекцию по криптографии. Посмотрели - и посмеялись.

Ну, а потом - мы встретились с остальной частью нашего театра (некоторые, вроде Валки, тоже неслабо позажигали за это время), посидели, и я что? - правильно, ушел в Голландию в очередной раз свататься к Венди. Но она лежала с тепловым ударом, поэтому в этот раз пораньше ушла спать. Впрочем, для меня в этом ничего нового не было. Мы сидели и пели. Пели и пили (я - чай). Снова сидели, лежали и пели. Начиная от Арефьевой, кончая "Тамплем". Травили байки и снова пели. Я понял, что пора бы уже отваливать к своим, когда заснул на середине песни и видел сны про ее аккорды. Кстати, опытным путем было выяснено, что я во сне могу не только продолжать гладить девушку, но и продолжать петь песню. Перед уходом невыразимо женился-таки на Венди, поскольку она дала согласие (я счел, что магистр четвертой ступени посвящения может поженить себя даже в отсутствие священника и невесты :) ) и пошел обратно в город.

Наши все еще сидели у костра - сел петь и здесь. Приходили цыгане, пришел мастер Фреш (этот вообще герой - дослушал до конца Морию-Морию в нашем с Некроссом исполнении), потом я все-таки задолбался целиком и упал спать.

Ну, а наутро никто из нас уже не играл - мы собрались, поблагодарили всех за игру и уехали. Хотя стоп, почему не играли? Мы еще дали целое представление для народа, собравшегося на Колокше в ожидании электрички! А еще - записали бит-техно "Мастерская рация". Мы его, конечно, записали, но в идеале это надо было слушать вживую. А еще - мы пели в электричке, пока ехали. Да, и последний прикол с игры (точнее даже уже не с игры):

Едем в электричке - проходят контролеры. Продают нам билеты. Потом проходят другие контролеры, выясняется, что те, первые, продали нам билеты на троллейбус. Платим штраф во второй раз. Контролеры уходят. Кто-то:

- Мля! И тут тоже экономика провалена!

СПАСИБО ЗА ИГРУ!!!

Мастерам - за Aeria Gloris-2008!

Игрокам - за Aeria Gloris-2008!

Поименно:

Аллану и Кельтуру - за то, что не прогнулись под антипиарастов и сделали-таки все!

Деолинн - за просто-таки материнскую заботу, постоянную адекватность и самоотверженную работу.

Кэт - за все, что сделала для нас, за то, что выкладывалась по полной, при всем этом за приветливость и фотки :)

Хасту - за совместный с Деолинн и еще одним мастером (жаль, не приехал) квест на наши головы.

Дэвиду - за самоубийственную в таких условиях и неоценимую помощь по строяку.

Мэлвину - за транспортировку

Фрешу - за посиделки в последнюю ночь.

Эллис - за то, что не дала угробиться экономике.

Паше - за вечную приветливость, отзывчивость и помощь с бензокосилкой.

Моэри - одно ее присутствие наполняет мир позитивом.

Двум голландским мастерицам с "Радужного Мира" - мяф!

Нашему театру - за все хорошее! За совместные выступления, за совместные посиделки, за то, что никто никого не сдавал, за креатив и позитив, в общем - вы клевые!

Алику - за фантастическую трудолюбивость и трудоспособность, за всестороннюю помощь, за брата по Ордену (даже несмотря на то, что потом пошел на попятную), за восторженного Ромео и сентиментального инквизитора.

Феануру - за тайные фразы ордена, которые сделали нам игру в последний день, за верность Ордену, за куртуазного кавалера, манерного дворянина, гулящего рыцаря, невозмутимого Бартоло и неуспокаивабельного следователя

Некроссу - за ночные менестрельники, за песни и позитив, за всякоразного мужа, ностальгирующего Панталоне, пафосного короля и неподражаемого Огюста.

Норде - за душевный отыгрыш, за припадки и обмороки по игре, за приход в Орден, за умную госпожу, сентиментальную англичанку и великолепную Мари.

Валке - за эмоциональность и теплоту, танцы и фаер-шоу, истерику в Пон-де-Пьер, разнообразную Лизон, пылкую испанку и решительную Первую Женщину.

Мирре - за то, что вытянула-таки весь этот пестрый коллектив, за прямо-таки аутентичных куму и жену, в меру распутную француженку, заботливую Коломбину и потрясающую Старуху.

Умбре - за фаершоу, за помощь в расшифровке скрижалей, характерных жену и куму, хладнокровную немку и обличительную Третью Женщину.

Скае - за заряжание всех остальных энтузиазмом после приезда, за нежную Джулию, неприступную девицу-невесту и блаандинистую Вторую Женщину.

Маре - за танцы и жонглирование, за обаяние и спокойствие и за искренне влюбленную в Мишеля секретаршу (3 штуки).

Мэру Антверпена Бланш Фебуа (Роми) - за приветливость и приглашение к сотрудничеству.

Виконтессе де Тюренн (Киса) - за Орден, за то, что нашла меня, за изображение жуткого возмущения после нашего выступления у Буйонских и просто за обаяние.

Герцогине Буйонской (Коруинт) - да в общем-то за все то же, минус "нашла меня", плюс "дала бур" :)

Герцогу Буйонскому (Алео) - за приветливость

Мавру Буйонских - он просто прикольный!

Маркизе де Брюйер (Асмела) - за куртуазность, сотрудничество и доброту.

Ее служанкам (Ксю и вторая леди, не помню по имени) - вы просто лапочки!

Лекарям - за лекции про устройство организма, за Орден и за поливание из пульверизатора на параде.

Капитану Джереми (Рейегар) - за веселость и помощь.

Кому-то из рыбацкой деревни - за пиратскую шляпу на представление.

Альвару Борхе (Адриан) - за посиделки у костра на игре и в тамбуре - после.

Моргейн - за кучу заморочек и пугание нас одним фактом своего существования :)

Цыгану-инвалиду (Траллу) - за антуражность.

Цыганам - за веселье, шумность, медведа (медведу особый превед!) и Орден.

Семицветке - за взваливание на себя всех проблем с вывозом точки общепита, за пение, за квест на два золотых и за предоставление своей мебели на выступление.

Арману - за постоянное предоставление воды и оглушение неадекватных шотландцев.

Чупе - за помощь в постройке сцены

Святым отцам Франциску и Бергу - за высокую оценку наших представлений, чувство юмора, да и вообще, вы просто жгли!

Миледи Винтер (Лора Московская) - за приветливость и песни.

Кардиналу Ришелье (Лексар) - за одну большую заморочку на наши головы вообще, и кучу небольших - лично для Феанура и Валки

Гвардейцам кардинала - за любовь к нашим выступлениям и песне про 11 мушкетеров, за вежливость даже в момент ареста и предложенную протекцию - после.

Великому инквизитору Франции - за персональную епитимью нам с Реми.

Нефи - за то, что я впервые за год по игре женился :)

Торону - за приветливость, веселье и вечное желание помочь.

Зорану - за то, что все-таки выбрался на игру, хоть и ненадолго.

Голландским девушкам - за подтанцовку на нашем выступлении :)

Тинке - за ведро мясного рагу

Всем остальным - просто за то, что вы были, играли и жили!

Этьен Даньоль, актер театра "Обыкновенное Чудо". 28.08.2008