Несколько слов провинциалки

Обычный вечер на мельнице начинается с того, что я на кого-нибудь ругаюсь. Не потому что кто-то сделал что-то не так, нет - просто это у меня в крови. И скорее всего, причина лежит... хм... глубоко. В тот вечер я ругалась на Айдара и Родиона за то, что они не натаскали дров. Поливая отборным трехэтажным эльфа и гнома, я прислонилась к стене мельницы и наблюдала, как недалеко шаманка наставляет свою ученицу, а Ленка (называла я ее именно так, а не иначе) старается незаметно слинять в деревню. Так, за хлопотами и перебранками прошел остаток дня и наступили сумерки. Ужиная и попивая бражку, я с домочадцами и шаманкой разговаривали о событиях дня, о том, что творится в мире и деревне - в общем, откровенно сплетничали. На запах жареного мяса и доброго алкоголя вначале пришли два кота. Один побольше, другой поменьше. Ластились ко всем, ко мне тоже пытались, однако вызвали неудовольствие, потому что сожрали мяса, а один из них умудрился налакаться водки. После того как коты ушли, появилось двое мужиков неопределенно молодого возрасту. Которые, видимо, тоже хотели поесть и выпить. Один из них был молчалив, второй, напротив, жаждал общения. Первый молча попивал брагу, последний завел сладкую песню. Мы радостно допели ее до конца, а апосля меня посетило чувство глубокой приязни к певцу. Я уже не хотела его выгонять и даже попыталась сесть рядом, однако больше внимания он уделил моей падчерице Ленке. К слову, когда пришли эти двое шаманка и ее ученица вроде как пошли спать. На второй песне я почувствовала настойчивое желание сходить до ветру. И вернувшись, с удивлением обнаружила, что певец мне ничуть не нравится, а его желание увести Ленку вызывает во мне возмущение. Однако приблуда, не слушая мои вопли, послушно поплелась за незваным гостем. Обложив ее и пообещав оторвать все возможные выступающие места, я вернулась на мельницу. К этому моменту, пошатываясь и едва стоя на ногах, заполз к нам староста, да не один, а с какой-то девицой, которую он называл дочкой. Девица была молчаливая, дрожала и вообще производила удручающее впечатление белоручки. Однако ж мы все вместе выпили и завели увлекательный разговор о демографической бомбе. Впрочем, что это такое и зачем, я до конца и не поняла. Около трех ночи заглянули к нам на огонек охотник и доктур из какой-то там Москвы. Доктура я видела впервые, а охотника вроде и знала, да не приглядывалась. Ночью же либо количество винных паров, либо учтивое обращение заставили меня взглянуть на него под иным углом. Угол оказался обворжительным, лучезарно улыбался и даже вроде намекал на сватовство. Уговорившись с охотником на поимку певца, уведшего мою Ленку, а с доктором на тему осмотра шуганой "дочки" старосты, я сочла день удачно завершившимся и пошла спать. Утром субботы пришлось чинить крышу, а для этого - разбудить Айдара и Родиона. Чуть позже завтрака заявилась Ленка с блаженной улыбкой недавно трахнутой. И хоть она и уверяла, что ничего не было, я решила сводить ее к врачу. Утром же приходила семья кузнецов, принесши деревенские новости. Специалист (к слову, это был сын вдовы), к которому я обратилась, выяснил, что падчерица моя боле не невинна. "Семейным" советом было решено заказать у кузнецов пояс верности, а того, кто ее обесчестил выловить в специальную ловушку (к слову, оказалось, что полюбил Ленку некий дух). Покуда я занималась этими делами, нас посетили туристы: серьезная тетка с черными волосами и девка в розовом, у которой был очень пронзительный голос и она абсолютно не понимала, что такое сеять зерно и жить натуральным хозяйством. Приходил еще кто-то и еще. И все время спрашивал что-то и спрашивал. Я собиралась молоть муку, как вдруг меня охватило необычайное и давно забытое волненье, которое я уже давненько не испытывала и которому сопротивляться не могла. Оглянувшись вокруг, я увидала Роидона и подумала, что он необыкновенно хорош и что неплохо бы было с ним уединиться. Причем немедленно. Родион сопротивлялся слабо, хотя и был удивлен. И только когда все кончилось, я с ужасом обнаружила, что он лежит на мне, а я под ним... Мельницу прорезал дикий вопль. Мой. Я обязалась выяснить, кто со мной такое утворил. Хотя подозрения падали на Ленку. Шаман и охотник Семен мои опасения подтвердил, а шаманка Оленя их закрепила. А потом... Потом началась кутерьма. Когда мы собрались на совет деревни в кузнице, раздались выстрелы и вопли. Вроде как схватили повстанцев. Их допрашивали и пытали, одного из них куда-то увел мой ночной охотник (как я его окрестила про себя), который, к слову, не обратил на меня никакого внимания, чем ранил в самое сердце. Потом в деревне начались болезни. Одного за другим косила простуда, мор, чахотка, часотка и что-то там еще. Даже дочка старосты заболела какой-то страной хворью под названием редитка. Деревенские решили: все зло от пришлых, нужно их гнать и закрывать ворота. Кстати, днем же пожаловала армия Якутии. Толку от них не было никакого - хамили, грубили и вели себя как дома. На очередном собрании было решено закрыть ворота и при помощи наших шаманов защитить деревню от зла. Этому могла помешать вдова, планировавшая выйти замуж за мага из НИИКАВО (или как-то так, я не разбираюсь). Но ее жениха мы выгнали, наказав вернуться вечером. Также мы выгнали доктура, который ночью приходил на мельницу. Оказывается, он угрожал местным духом каким-то шайтан-порошком. Обряд решили проводить на мельнице. К тому же, моя гостеприимная крыша укрыла всех от дикого ливня. Откамлав, шаманы повалились отдыхать, а все остальные жители, присутствовавшие на обряде, принялись есть, пить и обсуждать, что нам делать дальше. Вдова к этому времени умудрилась выйти замуж. Когда стемнело, из лесу доносились дикие крики с просьбой открыть ворота. Но деревенские делать этого не стали. На мельнице появились трое, которые утверждали, что нам всем грозит дикая опасность и всеобщий конец. Предлагали свою помощь. Просили совета. И говорили, что это и в их интересах. Разговаривали мы с ними часа три. Поздно вечером кто-то поджег двери мельницы. Оказалось, это пришла наша любимая якутская армия. Амулеты искать. Я очень громко причитала по поводу двери и ругала супостатов. На что их главный среагировал как-то очень по-злому - наложил на меня заклятие подчинение. Сделал он это, прямо скажем, очень и очень зря. Дух-хранитель, почувствовав угрозу, убил дурака. А потом раздался его дикий вопль, насылающий страх. Все гости мельнцы разбежались по углам. Кто-то впечатался в стену. Военные ретировались. В мельницу какая-то скотина пустила молнии. Пришлось снова тушить пожар и после ремонтировать наспех стены. Староста, видимо, находясь под каким-то приходом, вздумал объяснять мне в любви. Ну почти что. Выяснилось, что он каким-то макаром передают мне слова того ночного охотника, которого убили. Я прослезилась. Когда часть народ ушла решать проблему всеобщего конца, мы отправились к деду-самогонщику. Посидели у него, познакомились с элементалем огня, а потом погребли спать. Через полчаса меня неизвестно зачем разбудили. Послушав, что мир почти спасен, а наша деревня подавно, я, грубо ворча, вернулась в кровать. Утро воскресенья встретило меня новостью о беременности гнома Айдара, а также о том, что все, в принципе, в порядке - угроза устранена, деревня автономна, а на мельнице все по-прежнему спокойно. Замуж я так и не вышла, никаких особых свершений добиться не удалось, но эти дни были яркими и живописными. Подумаешь, кто-то умер... Всегда бы так :) Ваша Люция Нюргуновна, мельничиха Спасибы: http://forum.manor.ru/viewtopic.php?f=407&t=28955