1905: пока он живой
1905: пока он живой
Полигон «Лесное озеро», МО, 27 июля – 2 августа 2015 г.
Нет сил на полноценный отчет, простите. Пусть будет такой, как пишется - рваный и неровный, какой была и вся игра. Отдельные мимолетные впечатления, отдельные связные куски, отдельные – до слез пронимающие – встречи, впечатления.
Если бы у меня была возможность, я бы сделала из него аудиофайл – чтобы были разные голоса читающие стихи, поющие, чтобы песни звучали с характерным шорохом патефонной пластинки… Но увы. Так что наберитесь терпения и читайте J
Я в гостиной нашего дома
Игра напоминала мне не поэму, а мюзикл, что ли. «Номер» - в цирковом смысле слова, затем – длинный прозаический кусок. Кусок жизни.
«Номером» могла быть и служба в Соборе, и представление в театре, и наш благотворительный аукцион, да все, что угодно. А в «прозаической» жизни было все остальное. Очень много того, что называется «станки, станки». У всех – у артистов Мариинки свои, у работников госпиталя – свои, у фрейлин Зимнего – свои. Вот и у меня благотворительная деятельность съела очень много сил и времени.
Моя семья и соседи
Жаркий огонь полыхает в камине,
тень моя, тень на холодной стене.
Жизнь моя связана с вами отныне…
Дождик осенний, поплачь обо мне.
Часть персонажей дома на Кирочной и их истории были продолжением нескольких других игр («Городка», «1916», «Одесса-мама»). Поэтому у нашей семьи была своя собственная, богатая и разветвленная история.
Я – Софья Алексеевна Новицкая, дочь генерала-лейтенанта Алексея Дмитриевича Ржевского (который в 1863 году усмирял польское восстание) и Тамары Маврикиевны0’Бриен-де-Ласси. Жена офицера, Владимира Федоровича Новицкого, который на момент игры воюет в Маньчжурии. Секретарь Александровского благотворительного общества, которое в основном занимается помощью госпиталям и раненым.
Родственниками Софьи Алексеевны на игре были: троюродные брат и сестра 0’Бриен-де-Ласси – Роман Александрович и Анастасия Александровна (хирург и терапевт Николаевского госпиталя), племянницы Павла Платоновна Малиновская и Елена Константиновна Ржевская (обе танцевали в Мариинке, к слову), и хозяйка доходного дома, Ржевская Александра Петровна – жена старшего брата Софьи.
Именно разговор с сестрой Анастасией буквально «затащил» Софью в поле игры, где происходит не только благотворительность, но и какая-то политическая деятельность, эсеры, бомбисты, убийства… До этого напрямую Софья с этим не сталкивалась. А тут сестра говорит ей о своем о разочаровании, о том, что она сочувствует эсерам, о том, что государство больно… Для Софьи это было как обухом по голове. Она попыталась переубедить Анастасию, речь была крайне патетическая и взволнованная. Но не слишком достигла цели.
Моя сестра Анастасия Александровна
На прощание Анастасия говорит: «Ты можешь прямо сейчас пойти и передать весь наш разговор Охранке!» Вот это Софью задело больше всего. «Настя! Что такое ты говоришь! Какая Охранка! Ты же знаешь, что наша семья для меня – самая большая ценность! Семья превыше всего!»
И как отлично потом сыграла в унисон, дуэтом, моя маленькая племянница Елена Константиновна, которая все отрицательные наклонности своего сердечного друга оправдывала тем, что у него – нет Семьи. «Они говорили какие-то чудовищные вещи про то, что семья - это пережиток прошлого, что надо жить какой-то коммуной. Но я на них не обиделась, это потому, что они сами разлучены со своими семьями, им, наверное, очень одиноко и они пытаются как-то с этим справиться. Бедные мальчишки».
Спасибо огромное Салли за то, как тонко у нас получилось сыграть вот эту связку – связанных и родных людей, одинаково мыслящих в силу одного понимания роли семьи в жизни. Для меня было очень важно видеть рядом хотя бы одного персонажа, который это понимает, пусть и так наивно - неважно, лишь бы понимали…
В церкви, с племянницей Еленой
Ведь потом сделают Революцию как раз те, кто переступит через эту безусловную ценность – Семью и все, что с ней связано.
А для меня живыми и близкими были не только те, кто был на игре. Но и те персонажи, которые присутствовали в моем мире виртуально – мой муж Володечка, к примеру. О, как часто я мысленно обращалась к нему, и рассказывала о нем окружающим – как о существующем, где-то там, в Маньчжурии... И огромное спасибо младшему Святополк-Мирскому (Вер), который в самом начале игры сказал мне, что был в Маньчжурии, и видеть сам не видел Володю, но слышал о нем!
Как много я поняла о тех женщинах, которые ждали мужей и братьев с войны, кто бы знал!
Так случилось — мужчины ушли,
Побросали посевы до срока.
Вот их больше не видно из окон —
Растворились в дорожной пыли…
…Мы вас встретим и пеших, и конных,
Утомленных, нецелых, — любых.
Только б не пустота похоронных
Не предчувствие их!
Та же Александра Петровна, владелица доходного дома – она понимала меня, потому что и сама ждала с войны моего брата Сергея. Так уж получилось, что в нашем доме было слишком много женщин, связанных со своими мужчинами – войной.
Ромочка, брат мой Роман Александрович! Везде, везде я говорила – «Мой брат – хирург Николаевского военного госпиталя», и видела сразу уважение в глазах людей.
Мой брат, хирург Роман Александрович
«…Единственное письмо, которое написала (точнее, записку): «Ромочка, где ты, жив ли ты? Напиши хоть пару строк! Молюсь за тебя, твоя сестра Софья». Нет ответа… И вот, уже ночью, сижу на представлении в театре. На сцене танец Симочки Ивановой… И вдруг за спиной – такой знакомый голос: «Браво, Симочка!»
Вскочила, роняя стулья, расталкивая публику. Кинулась на шею, плакала, не отпускала, усадила с собой, держала за руку. А он только говорил: «Ну все же, уже, хорошо. Я здесь. Я жив». И – в антракте – как ТАМ: плохо, не хватает ни медикаментов, ни столов, ни хирургов, ни медсестер… «Видишь, не было у меня времени совсем, ни минутки свободной! Я бы обязательно написал, но не мог… Скольких мы успели бы спасти, если бы оперировали здесь, а не там! Но – не довозим, Сонечка… не успеваем.»
Пах потом, порохом и кровью. Приехал прямо с поезда, чтобы увидеть на сцене Симочку. Понимаю его.»
Из письма мужу, Владимиру Федоровичу Новицкому, на фронт
О благотворительности
Сколько бы я ни бродила по свету,
тень моя, тень на холодной стене.
Нету без вас мне спокойствия, нету…
Дождик осенний, поплачь обо мне.
Энергия и милосердие, слитые воедино – вот чем была моя благотворительная деятельность. И знаете, я убедилась в том, что хороших людей – больше. Что когда ты обращаешься за помощью к конкретному человеку – он, скорее всего, поможет.
До слез трогательные сцены, переворачивающие душу:
- случайная встреча и знакомство со Святополк-Мирским мл. в армянском духане: нежданные, радостные вести о Сергее и Володечке. Сам он - нервный, взрывающийся от каждого слова, резкий. Но услышав про нашу помощь госпиталям – сунул руку в карман, вытащил деньги, комком, не считая: «На благое дело… Вы не знаете, какой там ад!» Пыталась отказаться, не хотел и слушать.
- Шаляпин, буквально на улице, сует конверт: «Примите… От артистов. Здесь 50 рублей, потом мы еще обязательно добавим».
И еще одну важную вещь поняла. О важности информирования. О том, что много надо говорить о том, как именно ВЫ можете помочь: куда прийти на благотворительное мероприятие, кому отдать деньги, что купить или сделать для помощи нуждающимся. Дамы-благотворительницы поймут, о чем я: ведь это с ними мы придумывали и наши благотворительные лотереи-аукционы, и акцию «Напиши письмо на фронт», где все деньги, вырученные с продажи конвертов, шли в фонд помощи раненым, и – очень важно! – рождественские подарки.
Про них - отдельно. Казалось бы – мелочь, пустяк, какие-то печеньки! Но в тот момент, когда вышел ко мне хмурый и уставший доктор Крымов, глава госпиталя, а я вручила ему этот пакет с ленточкой, и сказала: «Это вам, персоналу и раненым, подарки к Рождеству, храни вас Господь» - как он просветлел лицом, и сначала даже не поверил: «Нам?» Как улыбнулись сестры милосердия, стоявшие рядом – эта радость дорогого стоила. Именно это впечатление впервые позволило мне ощутить, что все было не зря, что моя деятельность не бесплодна, а очень нужна!
Потом Аннушка рассказала мне, что и в Маньчжурии было радостью для солдат получить эти подарки, пусть маленькие, но сделанные с любовью к ним. И поэтому огромное спасибо тем, кто вместе со мной их покупал, заворачивал, считал, сколько их нужно, и передавал с поездом. Не только в телесном бывает нужда. В духовном тоже.
О дамах из нашего общества надо говорить долго – или молчать совсем. Каждая была – характер. Ни одной проходной фигуры. Особенно, конечно, деятельные наши попечительницы, Александра Иосифовна, и, в первую очередь, Елизавета Федоровна. За все ей низкий поклон, но особенно благодарю за то, что наша Аннушка (выпускница курсов сестер милосердия, пострадавшая на войне) получила орден!
Мои попечительницы, Великие Княгини
Александра Иосифовна и Елизавета Федоровна
Княжна Долгорукова, сильная душа, созвучная, деятельная. Изысканные, тонкие княгини Шаховская и Юсупова. Бодрая княгиня Долгорукова – несмотря на возраст, она постоянно в центре событий, и знает многое. Елизавета Павловна Редигер (в девичестве Рябушинская), жена военного министра, всегда с готовностью предлагающая свою помощь в разговоре с мужем. Баронесса Икскюль, организовавшая прекрасный бал, а затем работавшая с нами.
Княгиня Долгорукова
И, конечно, колоритные промышленницы! В первую очередь, Вера Ивановна Фирсанова – тонкая, но очень-очень сильная, готовая помочь в любой момент – делом ли, деньгами ли. Маргарита Кирилловна Морозова, сгусток энергии, вникающая во все тонкости нашего дела, и умеющая правильно организовать и распределить, что нужно сейчас, что позже (Из Морозовых еще отдельное спасибо и низкий поклон братьям Арсению Абрамовичу и Ивану Абрамовичу!)
Фирсанова Вера Ивановна
Но вообще-то Софья Алексеевна немного тушевалась в присутствии высшей аристократии. Потому что все эти воздушные создания – кружева, шелка, зонтики, кружевные перчатки – были слишком прекрасны для таких простых и земных дел, которыми занималась она.
Прекрасные дамы: Юсуповы, Голицыны…
Она была руками Александровского общества. (Я даже в антураже старалась это подчеркнуть, все мои наряды были довольно простыми). При этом Софья Алексеевна была человек большого внутреннего достоинства, она всегда помнила две вещи: а) что она такая же дворянка, как и они, дочь генерала и жена офицера и б) что ее дело дает ей карт-бланш на многое, остается только выполнять его самоотверженно и честно.
И ей была очевидна такая вещь. Малыми пожертвованиями не закрыть, к сожалению, те огромные траты, которых требовало Дело. А значит, во имя этого дела, нужно устраивать красивые аукционы, лотереи и прочие мероприятия, на которые придут богатые люди, и отдадут деньги на помощь фронту. И кроме того, она во многих из этих дам видела искреннюю готовность помочь, внутреннюю необходимость принести пользу. И одной из задач Софьи Алексеевны, поэтому, была обязанность придумать им такое дело, где они могли максимально эффективно себя проявить, дать возможность дамам применить себя наилучшим образом.
Морозова Маргарита Кирилловна
Поэтому, несмотря на свою стеснительность, она шла и в роскошные особняки, и в Зимний дворец, и в Русское собрание – везде, где была возможность применить свои силы для помощи раненым.
И еще. Если ты делаешь какое-то дело – делай с полной самоотдачей, делай так, чтобы было не стыдно перед Богом и людьми. Потому что это тоже - твоя война.
«…Выхожу из Мариинки, после «Фауста» и «Демона», после встречи с Ромочкой, после вестей об Аннушке. Хочется – спрятаться куда-нибудь, сидеть одной, думать… А надо –идти, брать призы для благотворительной лотереи и проводить ее на Студенческом балу. Нет никаких сил! Но рядом – княжна Долгорукова, как я отступлю? Как я завтра погляжу в глаза тем людям, которые призы эти принесли, чтобы помочь – раненым? Прямо слышала твой голос: «Соберись, Соня, делай, что должна».
Княжна Долгорукова
На одной силе воли забираю все нужное, уже выхожу из дома, и вдруг – еще одно испытание. Как ножом по сердцу.
В прихожую входит все семейство Вакар: Владимир Васильевич, Евдокия Марковна… и Анна Александровна. Наша Аннушка, всегда веселая, деятельная, хохотушка, мечтающая о женихе-дворянине…. в прошлом. Вошла – глаза в землю… тихая, бледная, заплаканная. А рука, правая, рабочая – перевязана так, что видно – культя вместо руки.
Оторвало кисть нашей Аннушке. Там, на войне.
Аннушка (Вакар Анна Александровна), сестра милосердия
Кинулась к ней, обняла, прижала, плачем вместе. Мне бы с ней остаться, утешить. Но – чувствую взгляд княжны Долгоруковой, и – разжимаю руки. Надо идти. Несмотря ни на что, улыбаться, проводить лотерею, собирать деньги. Иначе завтра госпиталя останутся без бинтов и эфира, и умрут те, другие – те, кого вытаскивала из огня храбрая Аннушка, маленькая птичка наша с большим сердцем…
И я ушла, Володя.»
Из письма мужу, Владимиру Федоровичу Новицкому, на фронт
Вместе мы сила
Я однажды проснусь, а вокруг мир другой –
Светел, чист, бесконечно прекрасен.
А на троне высоком царица-любовь,
А на меньшее я не согласен.
Н. Носков
Этот фанатский девиз как нельзя лучше характеризует то, как относилась к жизни Софья Алексеевна. Она была уверена в том, что если обратиться напрямую к людям – то большинство из них проявят добрую волю, и сделают то, что необходимо. Для нее и государство в идеале было не абстрактным институтом, а набором совершенно конкретных людей, которые относятся к стране и народу как делу своей жизни, и делают его максимально хорошо.
И кстати, будучи убежденной монархисткой, Софья и царя-батюшку воспринимала именно как человека, который ответственен за все, что происходит в Богом данной ему стране. И понимая тот объем работы и ответственности, который лежит на этом человеке, Софья старалась сделать все, от нее зависящее, чтобы в маленькой вверенной ей области, при случае, дать ответ по сделанному, и получить похвалу, а не порицание. И я верю в то, что если бы каждый относился к своему ДЕЛУ именно таким образом – в Российской Империи порядка было бы много больше.
Царская чета
Мука Софьи как раз и заключалась в том, что она видела, как безответственность и бюрократия затрудняют управление Империей, затрудняют помощь конкретным людям. Мы, русские, все равно все преодолеем, не мытьем, так катаньем. Просто, к сожалению, придется приложить к этому несколько больше сил, так нужных в других местах, еще не охваченных нашим вниманием.
Вы будете смеяться, наверное, но мечтой Софьи Алексеевны, как я поняла по итогам игры, было создание Министерства здравоохранения и социальной политики J. Мы привыкли к этому относиться со скепсисом – а ведь если правильно запустить это дело, набрать туда энтузиастов, то можно сделать очень многое. Простой пример: история с крупными поставками медикаментов, судьбу которых так и не удалось выяснить. Если бы закупки, хранение, транспортировка и распределение их были сосредоточены в одних руках – было бы гораздо проще контролировать этот процесс.
Попсовая песня из эпиграфа довольно полно описывает то, к чему Софья стремилась. Метод же достижения такого Царства Божия на Земле был довольно прост. Работай, делай свое дело, делай его несмотря ни на что, и делай его хорошо. И в минуты уныния вспомни о том, что тебе поручено. Встань и иди. Наверное, это и есть Метод, по метафорическому выражению мастерской группы?
Очень сложно это было. Порой опускались руки – когда Софья поняла, например, что все ее обращения про поиск виновных в пропаже поставок медикаментов на фронт ни к чему не ведут. Все усилия утыкаются в стену. Но она не пала духом, и продолжила свою деятельность, развивая то, что было ей под силу. Проект аптекарей Савиных по запуску фабрики по производству медикаментов Софья поддержала и деньгами общества, и собственными деньгами, и подписью под прошением о необходимости открытия такой фабрики. И вот, хвала Господу, она открылась. На пути встречались препоны и сложности, но! – вместе мы сила! – мы все-таки сделали это, и успели вовремя.
Спасибо вам, дорогие Савины, за игру, особенно… даже не знаю, кому особенно. Вот персонально Алексею Акимовичу за то, что до игры поддержал связку про маньчжурский госпиталь. А так – вы все были колоритны и хороши! (Но все-таки за фартуки загнули чересчур! J)
Чтобы быть уверенной в том, что эта партия дойдет до фронта, а также, чтобы лично убедиться в том, как и что еще нужно сделать для госпиталя в Маньчжурии, как правильно организовать перевозку раненых, что еще можно сделать для наших солдат – Софья на время отложила и перепоручила дела по Обществу другим. А сама села в поезд и поехала туда.
Хирург Маньчжурского госпиталя Мягков за работой
«…Володя, я чувствовала себя нелепо. Как я, в этой вот своей шляпке, с сумочкой, поеду туда, где все представлялось мне филиалом ада на земле? Да даже – как я, никогда не путешествовавшая одна, куплю билет? Сяду в поезд? Какие мне попадутся попутчики? Но я переборола свои страхи.
Туда мне пришлось ехать вторым классом, но это подарило мне встречу с совершенно незабываемым человеком, полковником Ганецким. Всю дорогу мы с ним проговорили о нашей стране, о войне, о том, кто из нас и как помогает Родине… Храни его Господь, он ведь ехал на фронт, так до конца и не оправившись от контузии. Мне он показался воплощением того офицерства, к которому принадлежишь ты, и мои братья, Сергей и Константин. Кстати, от Кости из Порт-Артура по-прежнему нет никаких вестей, и мы с его дочерью Леночкой каждый день молимся о том, чтоб Господь сохранил его для нас…
Полковник Ганецкий
Тревога, все возрастающая, но – разговор без чинов и званий: общая проблема, общая беда, с которой мы боремся каждый по-своему.»
Из письма мужу, Владимиру Федоровичу Новицкому, на фронт
Из всех искусств важнейшим для нас является…
Все мы в руках у молвы и фортуны.
Тень моя, тень на холодной стене.
Лютни уж нет, но звучат ее струны.
Дождик осенний, поплачь обо мне.
Мариинка была самым настоящим театром. Сидя в зале, я забывала, что я на игре, что на сцене – такие же ролевики, как я, а не настоящие артисты. И все эмоции, чувства и слезы – все у меня было настоящим. Таким, как и должно быть.
Невероятно удачно был подобран репертуар. От «Жизни за царя» в начале до монолога из «Бориса Годунова» в конце – все отзывалось в моей душе истинного монархиста. Отзывалось именно связкой с днем сегодняшним – не 2015-м, а 1905-м, конечно же.
Шаляпин
Но была одна вещь, которая стала даже выше этого.
Решение сыграть «Фауста» и «Демона» - именно в этой последовательности, подняло театральное представление с уровня поэтического обобщения на уровень сакрального переживания.
Для меня история «Фауста», переходящая в «Демона» – не рождественская феерия, а пасхальная служба. Ибо показывает путь наверх – для всех, для тех, кто верен, и кто оступился.
«Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?» - мое любимое, самое мощное место из пасхальной службы - вот о чем все это вышло.
Мое искреннее спасибо всему коллективу Мариинки – актерам, руководителям, техническим работникам.
Симочка
Моим дорогим Симочке, Павле и Елене – за новости «оттуда», за легкость и понимание силы искусства.
Павла Платоновна Малиновская, моя племянница
И всем, кто делился со мной контрамарками, чтобы я могла туда попасть, в первую очередь, несравненной нашей «Чайке русской эстрады» Вяльцевой (Иллет).
Княгине Долгоруковой и вдовствующей императрице Марии Федоровне – за логическую точку в истории персонажа. Игровая судьба Софьи Алексеевны закончилась на представлении в Мариинке, на котором она сидела в императорской ложе. Честь, о которой на начало игры она и мечтать-то не смела.
Вел. Кн. Елизавета Федоровна и
вдовствующая императрица Мария Федоровна
Таков был итог, в котором сплелись воедино ее работа и ее душа. Софья Алексеевна и Сонечка.
Но еще был пласт души, который был связан с поэзией. Софья всегда любила и понимала, что дар поэта посылается Богом, и поэтому все они, поэты – немного не отсюда, в их глазах виден Божий свет. Поэтому ужасна встреча на вокзале с Блоком: я из Маньчжурии, он на фронт. «Александр, неужели вы идете воевать? – Да. Так надо.»
Нет, не надо, ведь поэты – не для этого!
Так оно было на игре, все ее знакомые поэты были ей членами семьи, имели постоянное место в ее душе. Александр Блок, Николай Гумилев, но в первую очередь, конечно, Маргарита Мейн (прототип – Цветаева), моя незабвенная Маргаритка.
Дорогая подруга Маргарита, гостья из Москвы, солнечная, легкая, не отсюда. Только с ней есть шанс ненадолго стать из Софьи Алексеевны – Сонечкой.
«… Об этом же говорили на студенческом балу с Верой Ивановной Фирсановой: «А давайте, хотя бы ненадолго, побудем – Сонечка и Верочка?»
Ненадолго получилось. А потом все равно – о медикаментах, об их отправке… А рядом – шампанское, вальс, стихи…»
Из письма мужу, Владимиру Федоровичу Новицкому, на фронт
Я бы не выжила в этом полном постоянного напряжения поле, если б не она, Маргарита. Она с утра, только открыв глаза, начинала со мной говорить о другом – о стихах, об издателях, о чувствах.
Маргарита Мейн
С ней есть что-то выше Дела: есть бессмертная Душа, которой мало земных впечатлений и ей надо тех ощущений, которые - только к небесному. Для меня мое Дело было Служением. Для нее таким Служением была поэзия.
Как для меня было просто – представить ей Блока: «Знакомьтесь, Александр, это – Маргарита, она тоже поэт, как и вы!». И вижу по ее глазам и движениям, что она-то так не может! Для нее он не человек – ангел: сложно и представить, что он – не тот фантом, выдуманный, тот, кого она себе намечтала там, в Москве, читая его стихи.
Она постоянно пишет. В постели, за обедом, в театре – везде. Любое впечатление становится стихом. В любой момент она готова рассказать, как написалось то или это, почему самое любимое стихотворение – всегда последнее, а также – и про людей, благодаря которым пишутся эти строки.
Теперь я не забуду ее почерк – ведь свой сборник, вышедший наконец, она вручает мне. С дарственной надписью.
Благословляю ежедневный труд,
Благословляю еженощный сон.
Господню милость и Господень суд,
Благой закон — и каменный закон.
И пыльный пурпур свой, где столько дыр,
И пыльный посох свой, где все лучи…
— Еще, Господь, благословляю мир
В чужом дому — и хлеб в чужой печи.
«…Бог ее прислал сейчас в Петербург, Володя.
Я ей пыталась дать то, что во мне было – от Марфы. А она из меня вынимала и тянула то – что от Марии.»
Из письма мужу, Владимиру Федоровичу Новицкому, на фронт
О ценности жизни
Жизнь драгоценна, да выжить непросто.
Тень моя, тень на холодной стене.
Короток путь от весны до погоста.
Дождик осенний, поплачь обо мне
Одним из самых мощных переживаний для меня стала смерть Святополк-Мирского. Не потому, что наши персонажи были знакомы. Не потому, что я что-то знала о его политической деятельности. А просто потому, что когда у тебя на глазах, буквально в нескольких метрах впереди, от бомбы гибнет человек, и ты пытаешься ему помочь, тащишь на носилках, ведь госпиталь – вот он, а там врачи, сейчас его спасут, вносишь – и тут врач говорит: «Он умер. Ничего сделать нельзя»…. в этот момент понимаешь, как хрупка и беззащитна человеческая жизнь.
А около госпиталя – вдовствующая императрица и жена Святополк-Мирского – мы вместе тащили эти чертовы носилки.
А в самом госпитале – его Императорское Величество, Николай II. И ты крестишься и думаешь только одно: «Бог уберег!»
Бог уберег и Анастасию Дмитриевну Вяльцеву, которая прошла там же тремя минутами ранее.
А я прибежала в армянский духан, и семейство Джангирян закрыло его на то время, пока они отпаивали меня коньяком. Потому что я была совершенно невменяемая.
Добрые соседи: семейства Вакар и Джангирян
Как это страшно, когда на твоих глазах убивают человека.
Как это страшно, даже если не при тебе – но ни за что.
«… Обратно ехала первым классом, и в довольно шумной компании. Брат и сестра Долгоруковы, младший Святополк-Мирский, еще какой-то офицер... Представляешь, пили китайскую водку «по-русски» - из стаканов, так же, как и чай…
Вышла из поезда с чувством: «Как долго меня здесь не было!» Ощущение, что все реальное и настоящее осталось там, на фронте. А здесь, в Петербурге – всего лишь декорация и спектакль. Выхожу с вокзала, и первая же новость возвращает меня в жизнь и реальность: убили Зубатова! Как у всех, единый выдох: «Да за что же? Его-то – за что?» Горе и скорбь.»
Из письма мужу, Владимиру Федоровичу Новицкому, на фронт
Заключение
Надо уже как-то закончить, и, наверное, стоит это сделать, поблагодарив мастеров.
Да, игра получилась не совсем такой, как мне представлялось – но, тем не менее, в истории нашей семьи написана следующая яркая страница. На игре было просто зашкаливающее количество отличных игроков.
Спасибо всем, кто работал над этой игрой. Не буду писать никаких технических разборов, только в личку, если кто-то захочет это услышать.
Самое большое спасибо – Нуси, Ени и Дис. Вы поддерживали меня в минуты падения морали, и без вас просто ничего бы не было.
Искренне ваша – Софья Алексеевна Новицкая, секретарь АБО.
Томка Инь
